От Бовы к Бальмонту и другие работы по исторической социологии русской литературы - Абрам Рейтблат

Конец XIX – начало ХХ в. – период существенных перемен в статусе и масштабах распространения чтения в России, обусловленных быстрыми темпами экономического и социального развития страны, а также политическими потрясениями, которые пришлись на эти годы. Индустриализация и урбанизация (в 1897 г. горожане составляли 14,7% населения, а в 1914 г. – 23,3%⁵⁶⁸), развитие капиталистических отношений, Русско-японская и Первая мировая войны, революция 1905—1907 гг. расшатывали общество, в значительной степени опирающееся на патриархальные традиции, «втягивали» людей в «общий котел». Как отмечает Б.В. Дубин, «распространение печати приобретает массовый характер именно там и тогда, где и когда формируются самостоятельные общественные силы, цивилизованно выражающие свое понимание и волю. В этом смысле граница грамотности есть граница признания универсальных ценностей гражданского общества – защищенной законом свободы действий и мнений, неприкосновенности достояния и прав личности»⁵⁶⁹.

Формирование массовой читательской аудитории – общий для всех модернизирующихся стран процесс. Но в России, в условиях самодержавного режима, отстраняющего от участия в политике подавляющее большинство населения, значимость литературы (в широком смысле слова) как формы участия в общественной жизни была необычайно высока.

За последнее двадцатилетие существования царской власти читательская аудитория увеличилась в несколько раз.

Прежде всего отметим, что существенно вырос уровень грамотности населения. По данным переписи 1897 г., среди лиц в возрасте старше 9 лет были грамотны 30,1%, а в 1917 г., по расчетам Б.Н. Миронова, – 42,8%⁵⁷⁰.

В 1910 г. в городские библиотеки России было записано, по неполным данным, приблизительно 1,5 млн читателей (с учетом библиотек-читален общее число составит 2,6 млн)⁵⁷¹. Поскольку численность городского населения России была равна в 1913 г. 23,3 млн человек⁵⁷², то охват библиотечным обслуживанием составлял, таким образом, немногим более 11% жителей городов. Сельскими библиотеками в 1909—1911 гг. пользовались 2,9% всего сельского населения⁵⁷³, то есть примерно 3 млн человек. В целом по стране охват библиотечным обслуживанием в начале 1910-х гг. был, по нашим расчетам, на уровне 3—4% жителей. Эта цифра дает нижнюю границу величины читательской аудитории книг и журналов, так как в библиотеки записывались более или менее регулярные читатели.

Об увеличении читательской аудитории косвенным образом свидетельствует рост объемов издательской продукции. В 1895 г. в стране вышло 8,7 тыс. книг общим тиражом 35,5 млн экз., в 1913 г. – 34,6 тыс. книг тиражом 109,1 млн экз.⁵⁷⁴.

Рост аудитории шел главным образом за счет социальных низов (прежде всего – рабочих и крестьян), так как в более высоко стоящих социальных слоях уже на предыдущих этапах был достигнут высокий уровень приобщения к чтению.

Резкий рост числа грамотных существенно перекроил «читательскую карту» России. Во-первых, аудитория еще больше стратифицировалась: увеличилось число читательских слоев (воспроизводящих социокультурную стратификацию общества); во-вторых, различия между читательской элитой и читательскими низами стали еще больше; в-третьих, увеличились разрывы между «рядом стоящими» группами читательской аудитории. Ниже мы не будем давать многоаспектную характеристику каждого читательского слоя (ряд черт был описан в нашей монографии «От Бовы к Бальмонту», они продолжали существовать и в описываемый период), а сосредоточимся на том, что было специфичным для этих лет.

Прежде всего отметим, что поскольку «средняя» и низовая аудитории росли скорее, чем «образованная», то усиливалась их значимость, росло их «давление», они начинали если не определять общую ситуацию, то очень явственно «подавать голос» и вмешиваться в издательскую политику, в процесс выдвижения на первый план тех или иных жанров и тем, построения иерархии литературных авторитетов и определения модных писателей, возникновения бестселлеров⁵⁷⁵ и т.д.

Характерны различия в динамике тиражей изданий различных типов. Суммарный тираж толстых ежемесячников, к которым обращалась образованная публика, вырос слабо (по нашим примерным подсчетам, с 90 тыс. в 1900 г. до 135 тыс. в 1914 г., причем рост был достигнут главным образом за счет аудитории журналов «Жизнь для всех» и «Новый журнал для всех», которые, хоть и воспроизводили внешние характеристики соответствующего типа изданий, все же по характеру подачи материалов и уровню их сложности явно обращались к иному, «полуобразованному» читателю). В то же время суммарный разовый тираж общих и литературных ежедневных газет, в аудитории которых преобладал «средний» и низовой читатель, увеличился с 900 тыс. в 1900 г. до 2,2 млн к началу 1914 г., то есть более чем в два раза⁵⁷⁶. Показательно также, что в этот период многие газеты (в том числе и такие солидные, как «Новое время», «Биржевые ведомости», «Русское слово», «Южный край») обзаводятся иллюстрированными еженедельными приложениями, являющимися излюбленным чтением «среднего» читателя, более того, некоторые когда-то популярные иллюстрированные еженедельники также становятся приложениями к газетам, например «Развлечение» превращается в приложение к «Московскому листку»⁵⁷⁷.