Расовые мифы нацизма. Врага надо знать! - Владимир Родионов

Как видим, никакого «священного инстинкта», якобы заставлявшего «хранить чистоту крови», не смешиваясь с другими народами, у древних германцев не было. Отсутствие же смешения с иноплеменниками в самой Германии объяснялось отсутствием переселенцев в эту далекую и суровую страну, постоянно опустошаемую племенными войнами.

Юлий Цезарь, неоднократно воевавший с германцами, в «Записках о галльской войне» отмечает: «Они видят самую большую славу для народа в том, чтобы как можно более обширные земельные территории вокруг его границ оставались ненаселенными и невозделанными (quam latissime а suis funibus vacare agros): это обозначает, по их мнению, что многие племена не смогли противостоять силе этого народа. Так, в одном направлении от границ свевов пустует, как говорят, территория около 600 тысяч шагов (= 900 км)».^[76]

Во времена Тацита эти опустевшие территории (зона «взаимного страха») продолжали существовать, окружая Германию на востоке: «Германия в целом отделяется от (страны) галлов, ретов и паннонцев реками Рейном и Дунаем, а от сарматов и даков — взаимным страхом, а также горами; все прочие ее части охватывает Океан, заключающий в себе обширные заливы и огромные пространства островов».^[77]

Но интересен вопрос — если даже древние германцы «сохранили изначальную чистоту» не вследствие инстинктов или законов чистоты крови, а из-за географического положения Германии, то как это повлияло на их культуру и развитие, получили ли они от этого ощутимые преимущества или нет?

Рассмотрим этот вопрос (опираясь на свидетельства Тацита) внимательно.

Германия того времени имела далеко не современный благоустроенный вид:

«Хотя [их] страна и различна до некоторой степени по своему виду, но в общем она представляет собой или страшный лес, или отвратительное болото».^[78]

Полностью отсутствовала городская цивилизация: «Достаточно известно, что германские народы совсем не живут в городах и даже не выносят, чтобы их жилища соприкасались друг с другом; селятся они в отдалении друг от друга и вразброд, где [кому] приглянулся [какой-нибудь] ручей, или поляна, или лес».^[79]

Это подтверждает и современный историк в работе, посвященной древним германцам в фундаментальной «Истории Европы»: «Спорадические столкновения римлян и германцев продолжались в течение всего I в, к 80-м годам которого окончательно определилась граница между римскими провинциями и свободными германскими землями. Она прошла по Рейну и так называемому лимесу, укрепленной полосе с фортификационными сооружениями и наблюдательными башнями, вдоль которой были расквартированы войска. Длина этой линии, соединявшей Рейн с Дунаем, составляла 555 км. В то же время по левой стороне этой границы были организованы две провинции: Нижняя и Верхняя Германия, на территории которых проживали племена как германского, так и кельтского происхождения. Специфика развития этих провинций заключалась в том, что оно зависело прежде всего от присутствия войск и сельскохозяйственного производства, необходимого для их снабжения. За исключением Колонии Агриппины (совр.

Кёльн), когда-то одного из лагерей Друза, города в этих районах развивались медленно».^[80]

Этот же историк, опираясь на данные современной археологии, отмечает неразвитость у германцев собственного ремесленного производства и искусства, изделия и направления которого приходилось заимствовать у соседей:

«Конечно, нельзя говорить о полном отсутствии ремесленного производства в германских землях, но продукция ремесла была еще не слишком разнообразна, а технически и художественно она зависела от кельтского производства».

«Материальная культура германцев ранней эпохи не отличается особым богатством и разнообразием. Все известные типы фибул, оружия и пр. исполнены технически не особенно совершенно и тесно связаны со своим функциональным назначением. Правда, отдельные находки (к примеру, бронзовые и серебряные котлы из Гундеструпа и Ринкеби) резко выделяются богатством и мастерством исполнения, но в подобных случаях мы имеем дело не с местным производством, а с кельтским импортом».

«Достижения художественного ремесла демонстрирует керамика, среди которой встречаются даже образцы с антропоморфным и зооморфным орнаментом (урна из Крагхеде на территории Ютландии). Однако и здесь приходится скорее говорить о заимствовании мотивов во всех случаях, когда они выходят за пределы варьирования геометрического орнамента».^[81]

Стоит добавить, что германские племена того времени были очень немногочисленны. Профессор истории Берлинского университета Ганс Дельбрюк в XIX в. подсчитал: «Так как очень большая часть страны была покрыта лесами и болотами и поэтому жители ее лишь в очень незначительной степени занимались земледелием, питаясь главным образом молоком, сыром и мясом, то средняя плотность населения не могла превышать 250 человек на 1 кв. милю. Таким образом, племя насчитывало приблизительно 25 000 человек, причем более значительные племена могли достигать 35 000 или даже 40 000 человек».^[82] Это население современного маленького городка.

Населявшие редконаселенную, покрытую лесами и болотами землю, жившие к тому же небольшими общинами племена подвергались минимальному смешению даже с самыми ближайшими соседями.^[83] (В таком же положении, избегая контактов с внешним миром, сейчас живут примитивные племена Амазонии или Новой Гвинеи.) У них нет ни городов (только укрепленные поселки, куда все собираются при нападении врагов), ни искусств, ни наук, ремесло не развито дальше поделок из природных материалов (Тацит говорит о древних германцах: «Железа у них тоже немного»,^[84] это подтверждает и археология: «Железный плуг, борона и другие земледельческие орудия появились у них только во II в. н. э.»^[85]), — а ведь они были современниками великолепных и развитых культур Египта, Персии, Греции, Рима…