Повседневная жизнь французов при Наполеоне - Андрей Иванов

«…Я пребывал в одиночестве среди гентских полей, словно моему попечению были поручены здешние стада, и мозг мой сверлили вопросы: “Что это за сражение? Положит ли оно конец войне? Участвует ли в нем сам Наполеон? Разыгрывают ли здесь судьбу мира, как разыгрывали когда-то одежды Христа? Кто победит и что принесет эта победа народам: свободу или рабство? И чья кровь льется там? Не прерывает ли каждый выстрел, который я слышу, жизнь французского солдата? Неужели снова… заклятые враги Франции празднуют победу? Если они одолеют, что станется с нашей славой? Если одолеет Наполеон, что станется с нашей свободой?” Хотя победа Наполеона осудила бы меня на вечное изгнание, в тот миг любовь к отечеству возобладала в моей душе над прочими чувствами; я желал успеха угнетателю Франции, ибо он мог спасти нашу честь и избавить нас от чужеземного владычества».

Какие эпизоды сражения соответствовали по времени описанию Шатобриана? Первые фланговые атаки, большое наступление пехоты на плато Мон-Сен-Жан или героический взлет французской кавалерии? Всякий раз воинам приходилось взбираться по склону, чтобы достичь позиций англо-голландской армии.

Разрывы снарядов, ружейные выстрелы, звуки труб, шотландской волынки и боевые мелодии французских оркестров, музыканты которых носили яркую форму, шпаги или полусабли, — все то, что для Шатобриана сливалось в единый рокот и шум, — служило аккомпанементом множества драм ужасного дня.

Он начался с того, что император устроил великолепный войсковой смотр на виду у Веллингтона. Армия приветствовала своего вождя! Воля французов к победе была неодолимой, но все в тот день делалось не вовремя и невпопад.

«Нами командовали, словно тыквами», — напишет Марбо. Жером Бонапарт, имперский принц и командир дивизии, погубил много людей в напрасных попытках взять замок Гугумон силами одной пехоты. Дело продолжил Друэ д'Эрлон^[357], но его корпус был сброшен с плато.

Грандиозные атаки кавалерии не были поддержаны пехотой, хотя резервы у французов были. Когда Ней наконец вспомнит, что дивизия Башлю и бригада Жамена из дивизии Фуа^[358] стоят в готовности и ждут сигнала, он пошлет их в бой, — но, увы, к тому времени кавалерия выдохлась. Пехотинцы попали под яростный огонь, и атака не достигла цели.

Наполеон и Ней долго не могли добиться того, чтобы французы оказались сильнее хотя бы в одной из точек — всякий раз чего-то не хватало. В начале боя командиры были слишком расточительны, а в решительный момент, что настал в седьмом часу, Наполеон приберег гвардию и упустил последний шанс.

«Пехота и кавалерия предприняли несколько последовательных атак, но ни одной из них не предприняли одновременно», — пишет лаконичный и точный Жомини^[359].

Описание романтика Пого захватывает дух. Французские кирасиры летят в атаку и вдруг падают в бездну — на дно Оэнской дороги, разрезавшей плато Мон-Сен-Жан! Преувеличил ли писатель? Историки говорят о том, что само событие произошло не во время большого кавалерийского штурма, который начался в четыре часа, а несколько раньше.

Но можно ли исправить роман «Отверженные»? Разве художники перепишут картины? Или кто-то улучшит «Илиаду», сличая факты?

У легенд свои законы!

Настал вечер. Император подготовил гвардейские батальоны к решающей атаке, но очередной предатель предупредил англичан об этом («Да здравствует король! Готовьтесь! Эта б… Наполеон идет на вас с гвардией, он в получасе отсюда»).

Веллингтон хорошо подготовился к встрече Средней гвардии, чья атака закончилась столь же неудачно, как и все предыдущие. Блюхер наступал. Французы, увидев бегущих гвардейцев, пали духом.

Бойцы Молодой гвардии несколько часов сдерживали авангард пруссаков в районе Планшенуа, но теперь против них была большая армия. Эти молодые люди — добровольцы Парижа и Лиона — бок о бок с солдатами 2-го егерского и 2-го гренадерского полков Старой гвардии сражались с противником, превосходившим их по численности в 5 раз. Они отразили атаку трех дивизий, но Гнейзенау^[360] организовал новый штурм.

«Французов только уничтожив, можно выгнать из Планшенуа», — писал майор фон Дамиц. Части Молодой и Старой гвардий бились за каждый дом, пытались закрепиться на кладбище, умирали около знамен и удерживали деревню еще целых полтора часа.

Но это уже не имело значения. Лавины свежей прусской кавалерии и уцелевшие англичане довершили разгром обескровленной французской армии, весь день атаковавшей плато Мон-Сен-Жан и так и не дождавшейся подкреплений^[361].

В бой вступили первые полки — лучшие из лучших. Генерал Гурго^[362] рассказывал впоследствии, что в конце битвы английские кавалеристы и пехотинцы приблизились на расстояние в 200 метров к месту, где стоял Наполеон, с которым были только маршал Сульт, начальник артиллерии Друо^[363], генерал Бертран и сам Гурго. Недалеко от них стоял французский батальон.

Наполеон приказал дать несколько залпов из пушек этого батальона, а затем, вспомнив свое ремесло, порывался сам подойти к орудиям:

— Надо умереть здесь, на поле боя!

Англичане начали обстреливать колонну. Ла Бедуайер носился галопом, вытянув руки вперед. Он, как и Наполеон, как и Ней, искал смерти. Император хотел помчаться в направлении англичан, но Сульт остановил его: