Наварин (Собрание сочинений) - Владимир Виленович Шигин

class="p1">Самые нетерпеливые из них бросились прямо на лошадях в воду и пытались плыть к шлюпке, но затем, испугавшись сильного наката, вернулись обратно. Шестерке пришлось ни с чем вернуться на «Змею».

Тугаринов собрал офицеров, и корабельных, и армейских.

– Господа, ситуация у нас хуже не придумаешь! – сказал он им. – Выбор, как вы сами понимаете, не велик: плен на берегу или смерть в море. Какие будут мнения?

Мнение офицеров было единым: в плен не сдаваться!

– Лучше уж сгинуть от стихии, чем идти в османское рабство! – выказал общее настроение Вревский.

После недолгих обсуждений было решено, если обстоятельства в ближайшее время не переменятся, с рассветом следующего дня рубить якорный канат и спускаться к берегу, там поставить транспорт на мель и, высадившись на берег, вступить в бой с турками.

– Пропадать нам теперь все одно, так хоть не за просто так! – решили офицеры. – Да и ятаганов у нас в трюме полным-полно на любой вкус валяется, так что еще поглядим, кто кого в сечку смолотит!

К этому времени туман совсем спал, и невдалеке было усмотрено стоящее под берегом на якоре австрийское судно. Немедленно туда была вновь отправлена шестерка с Кубаркиным и Вревским.

– Попросите шкипера забрать нас и перевезти в ближайший русский порт за любую плату! – велел командир «Змеи».

Подошли к купцу. Шкипер дал бочонок воды, но помочь отказался, сославшись на то, что у него уже заключен контракт на перевоз турецкого десанта.

– Я уже получил задаток от турецкого аги и теперь должен его отработать! Я есть честный немец! – гордо заявил австриец.

Кубаркин с Вревским переглянулись: турецкий десант на судне под боком, этого еще не хватало!

– И не вздумайте пытаться нас атаковать! – грозно подступил к шкиперу Кубаркин. – Наша артиллерия в несколько минут разнесет вашу посудину в щепу!

– О! Я вас понимай! – замахал руками испуганный австриец. – У меня нет контракт на война, у меня ест контракт только на перевозка.

– То-то! – грозно глянул на него гвардеец Вревский. – И не вздумай хитрить, а то всех своих киндеров враз сиротами оставишь!

– Как называется мыс, около которого мы находимся? – крикнул шкиперу Кубакин, когда они с Вревским уже спускались в шлюпку.

– Это ест мыс Инада!

– И на том спасибо!

Из воспоминаний участника событий: «Шкипер поначалу было согласился, дал анкерок воды; но, видя, что мы не в силах его задержать, принял с берега турецкий десант и ушел в море».

С мучительным нетерпением оставшиеся в живых на «Змее» ждали следующего утра, которое, скорее всего, должно было стать для них последним. Какова же была радость этих измученных людей, когда с рассветом они усмотрели за мысом парусный катер «Ласточка», высланный адмиралом Грейгом к Инаде на разведку.

Неутомимые Кубаркин с Вревским немедленно отправились на шестерке к катеру. Там они уведомили командира обо всем случившемся со «Змеей» и попросили помощи. Офицеров немедленно напоили горячим чаем. Командир «Ласточки» лейтенант Власьев, загрузив шлюпку провизией и водой, лично отправился обратным рейсом на полузатонувший транспорт. Прибыв, он быстро сговорился с Тугариновым о порядке перевозки людей на свой катер. К перевозке приступили, не теряя ни на минуты. Первыми рейсами перевезли раненых и больных, затем команду, после этого офицеров и самым последним, как и полагается по морскому обычаю, съехал командир.

Никто никаких вещей с собой не брал, поскольку маленький катер длиной в 50 футов и шириной в 20 едва мог вместить в себя такое количество людей. Теснота была такой, что счастлив был тот, кто мог лежать, большая часть могла лишь сидеть, а другие и вовсе стоять. На катере сразу выявился дефицит провизии и особенно воды, поэтому воду было велено отпускать по половине стакана в сутки на человека.

Из воспоминаний участника событий: «Хотя мы благодарили Бога за спасение, но все как-то грустно было оставлять свое судно. Нас утешала одна мысль, что командир, офицеры и матросы вполне и безропотно исполняли свою обязанность, употребили все средства к спасению и не наша вина, если эти усилия не спасли транспорта».

«Ласточка» еще не успела далеко отойти от мыса, как многострадальная «Змея» вдруг окончательно повалилась на бок и ушла под воду с сильным креном на нос.

Однако команде и раненым с погибшего транспорта пришлось еще пережить много лишений, пока они достигли долгожданной родной земли.

Сразу за Инадой «Ласточка» попала в мертвый штиль. Это было весьма опасно, так как запасов воды было крайне мало. Не лучшим представлялся вариант снова попасть в шторм, ведь катер был перегружен выше всяких допустимых пределов. За время нахождения на «Ласточке» еще семь умерших от истощения солдат были преданы морю. Наконец, спустя два дня подул попутный ветер, а еще через пять долгих томительных дней перегруженное суденышко благополучно бросил якорь на рейде Варны. Людей срочно свезли на берег, а Тугаринов отправился на 74-пушечный флагманский «Арсис», чтобы доложиться адмиралу Грейгу об обстоятельствах происшедшего. Вскоре команда «Змеи» была расписана по кораблям флота. Новые назначения получили и офицеры, что касается раненых, то их после отдыха отправили в Одессу уже сухопутным путем.

Отчет капитан-лейтенанта Тугаринова был отправлен в Морское министерство и там подшит к какому-то делу, а транспорт исключили из списков Черноморского флота. На этом все, собственно, и кончилось… Сегодня о той далекой трагедии не помнит уже почти никто. Однако, думается, вспомнить нам о храбрецах с неказистого транспорта «Змея» все же, право, стоило.

* * *

Тем временем отряд генерала Логина Рота осаждал еще одну турецкую крепость – Силлистрию, расположенную в самом центре дунайской оборонительной линии.

Французский аристократ, бежавший в Россию от якобинской гильотины, Рот в свое время служил в Молдавии адъютантом у Кутузова, в 1812 году командовал Витебским пехотным полком, был трижды ранен, в том числе пулей в живот. Именно Рот 3 января 1826 года окружил верными правительству войсками в снегах у деревни Трилесы мятежный Черниговский полк, расстрелял его картечью и пленил.

Сил для штурма столь сильной крепости, как Силлистрия, у генерала от инфантерии Рота просто не было, а потому он получил задачу лишь наблюдать за ней, а если получиться, то взять крепость в блокаду.

Боевые действия под Силлистрией решающего значения на исход кампании не имели, но ежедневные схватки на аванпостах были весьма интенсивны и кровопролитны.

В этих были и свои герои. Первым из первых граф Буксгевден, не пропускавший не одной конной сшибки. Графу несказанно везло, он выходил невредимым из самых невероятных передряг. Турки, пораженные храбростью и неуязвимостью Буксгевдена, почитали его заговоренным, и даже дали весьма лестное