Республика Святой Софии - Ольга Кузьмина

Очевидно, что недовольство народа перешло предел, раз даже из святых церквей вывезли имущество осужденных, вопреки обычаю. Между тем бояре, которых летописец прямо называет «бесправдивыми», продолжали натравливать новгородцев на неугодных им людей: «того же Федора начаша… научати говорить на многих людей, претяще ему смертью»^[914].

Протрезвившись, Федор ужаснулся содеянному и признался, что «на всех есмь лил и на вси земли, и весил с своею братьею ливци». Признание вызвало у горожан «сетовании мнози, а голод ники и ябедники и посулники радовахуся, толко бы на кого выговорил». Самого Федора казнили, а «живот его в церкви раздели и разграбиша»^[915].

Раздел имущества преступника между церквями был жестом раскаяния. Новгородцы, осознав, как жестоко их обманули, подняли «мятеж велик». Главный виновник смуты посадник Секира «оттоле разболеся иоумре»^[916]. Возможно, летопись просто умалчивает об истинных причинах смерти посадника.

Новгородская первая летопись уточняет размеры выгоды, полученной властями города от «монетной реформы»: «Посадник и тысячкыи и весь Новъгород уставиша 5 денежьников, начата переливати старый денги, а новый ковати в ту же меру, на 4 почки таковых же, а от дела от гривны по полуденги; и бысть христьяном скорбь велика и убыток в городе и по волостем»^[917].

Снятию напряжения в Новгородской земле способствовало неожиданное чудо: «Генваря в 3, бысть облак тученосен и з дождем, и паде вкупе пшеница и рожь и жито на поле и на лесе от града за 5 верст, вдале от Волховца и до Мьсте реке на 15 верст; людье събравше елико кто изобрет, и принесоша в град; гражане же стекошася видити сие преславное чюдо, откуду и како бысть»^[918].

Очень кстати вскоре после хлебного дождя в Новгород вернулся владыка Евфимий. Из его действий после приезда летопись упоминает освящение теплой церкви Святого Евфимия. В дальнейшем архиепископ начал уделять больше внимания не только церковным делам своей епархии, но и социально-политическим вопросам.

Не зря именно в это время в Новгороде была создана «Повесть о посаднике Щиле», в которой затрагивалась волнующая новгородцев тема — возможно ли спасение для грешной души ростовщика. Видимо, богатых ростовщиков среди бояр и житьих людей было много. Даже некоторые церкви были построены ростовщиками «от лихвенного собрания». В «Повести» было предложено компромиссное решение — спасение для ростовщика возможно, но через богатые вклады на помин его души. Такой финал повести явно был придуман по заказу новгородской церкви и для ее выгоды.

В 1447 г. Новгород заключил мир с Псковом. Псковичи в это время отказали в мире Ордену, прислали в Новгород посольство и «взяша с новгородци мир по старине». После чего новгородцы переманили к себе на службу удачливого князя Александра Васильевича Чарторыйского, который до этого служил Пскову. Под началом князя в начале июля 1447 г. возле устья реки Наровы произошла битва с немцами, закончившаяся победой новгородцев. 25 июля был заключен договор о мире Новгорода с Ливонским орденом сроком на 25 лет, «по благословению архиепископа Великого Новгорода и Пскова владыки Евфимия»^[919].

В этом же году «езди владыка Еуфимий на городок на Яму, и заложиша городок нов, камен, охабень болши перваго»^[920]. То есть архиепископ наконец-то озаботился укреплением оборонительных сооружений Новгородской земли.

В 1448 г. Русская церковь официально порвала связь с патриархией через решение об автокефалии. Василий Темный созвал собор русских епископов, на котором был избран митрополит Иона, «первый своими епископы на Москве»^[921]. Отметим, что Иона, бывший рязанский епископ, в 1446 г. помог Шемяке захватить детей Василия Темного и был за это поставлен митрополитом. По каким-то причинам Василий Темный простил Ионе службу Шемяке.

Вероятно, Иона, с целью заручиться поддержкой новгородского владыки, официально отменил решение Исидора о самостоятельности псковской церкви от новгородского архиепископа. Псковский архимандрит упоминается в летописях до 1442 г., но, возможно, псковская архимандрития продолжала существовать и дольше, поскольку владыка Евфимий приехал в Псков только в 1449 г., после 14-летнего «розмирья». Однако полного возврата к прошлому не произошло. Архиепископ вынужден был признать особый статус псковской церкви в составе новгородской епархии. В 1449 г. в подъездную процедуру новгородского владыки в Псков официально было включено соборование. Подробное описание процедуры соборования в Псковской третьей летописи свидетельствует, какое огромное значение придавали этому событию в Пскове. «Приеха преосвященный архиепископ Великого Новагорода и Пскова владыка Еоуфимеи в дом святыа Троица, в град Псков… и священноиноки и священники и диакони выидоша против его с кресты, а князь псковскыи и посадники выехаше противоу, и оусретоша его против далнаго Пантелеймона, и приаша его с великою честью; приеха месяца декабря 27, на память святого апостола архидиакона Стефана, в той же день и литоургию сверши у святыа Троици. А на 3 день своего приезда сбороваше в домоу святыа Троица, и сенедикт чтоша: злыа прокляша, который хотят дому святей Софии и домоу святей Троици и Великому Новугороду и Псковоу зла, а благовърным князем, лежащим в домоу святей Софии и в домоу святей Троици, тем пеша вечноую память, тако же и инем добрым людем, которыа положите своа главы и кровь свою прольаша за домы божиа, за православное христианство… а живоущим окрест святъи Софии в Великом Новегороде, тако же и окрест святыа Троица во Псков, а тем пеша многа лета. И князи псковскыи, посадники псковскыи, такоже и в всех концъх, господина же владыкоу много чтише и дарише, и проводиша его и своей земли и до рубежа с великою честью»^[922].

Отныне новгородского владыку стали титуловать архиепископом Великого Новгорода и Пскова. Именно к этому времени относится найденная археологами печать со следующей записью: «Еуфимии архиепископа Великого Новагорода и Пскова»^[923].

В 1449 г. начался затяжной конфликт Новгорода и Москвы, митрополита Ионы и владыки Евфимия из-за Дмитрия Шемяки. В Летописи Авраамки записано, что князь Дмитрий Юрьевич Шемяка в 1449 г. приехал в Вишеру, «ту стал, и к архиепископу владыце Еуфимию и в Новъгород от себе послал Ивана Яковлича, чтоби княгыню приняли и сына Ивана. И владыка Еуфимий и Великый Новгород приняша княгиню великую Софью и сына Ивана в честь и въеха в осенине в Юрьев монастырь»^[924]. Сюда же, судя по посланию митрополита Ионы к Евфимию, Шемяка отправил на сохранение свою казну. Новгородцы признавали Дмитрия Шемяку великим князем, но военной помощи ему не оказывали. Когда в 1448 г. на сторону Василия Темного перешли многие князья и бояре, против них выступили Дмитрий Шемяка и Иван Можайский. Новгородцы же «не вступишася ни по одному». Несмотря на это, после падения Галича в 1450 г. Шемяка бежал в Новгород.