Король - Бен Кейн

В этой накаленной обстановке на нас свалился Пьетро ди Капуа, папский легат, прибывший в прошлом месяце. Надменный и заносчивый со всеми, кроме высокопоставленных особ, которым он льстил и угождал, Пьетро получил от папы Иннокентия III поручение: помочь Филиппу и Ричарду прийти к соглашению. Ему сильно мешало то, что с самого начала он открыто стал на сторону французов. Еще шла молва, что он мастер переворачивать любой довод с ног на голову. Облаченный в подбитую мехом сутану, шапочку и красные туфли из телячьей кожи, он выглядел как настоящий церковный иерарх. Большинство людей прониклись бы благоговением, но Ричард едва взглянул на него.

– Сир! – окликнул его Пьетро. Высокий голос совсем не шел к дородной фигуре: еще одна причина испытывать к нему неприязнь. – С возвращением, сир.

– Пусть лезет в львиное логово, не хочу отговаривать его, – вполголоса заметил де Шовиньи. – А ты?

Я покачал головой. Чем выше человек забрался, тем больнее падать, подумал я.

– Не сейчас, – процедил Ричард, проходя мимо Пьетро.

Легат не внял его словам.

– Как прошла встреча с королем Филиппом, сир? Вы пришли к согласию?

– В некотором роде.

Пьетро захлопал в ладоши:

– Радостная весть, не так ли, сир?

– Но ненадолго.

Ричард, не задерживаясь, пошел дальше. Слегка удивленный, легат засеменил за королем.

– Но это определенно начало пути к чему-то существенному, сир? Большие деревья произрастают из маленького семечка, так гласит пословица.

– Может, и так.

Ричард все больше раздражался. Пьетро, похоже, не хотел этого слышать.

– Быть может, мне стоит поприсутствовать на следующей встрече с Филиппом, сир? Я был бы счастлив набросать для вас черновик договора.

– Мы не согласовали никаких условий.

Лицо у Пьетро вытянулось.

– Никаких условий, сир? На чем же вы тогда сошлись?

– На пятилетнем мире. Это все.

– И когда следующая встреча, сир?

– Филипп явно не готов вернуть все мои владения в Нормандии, а посему я не вижу смысла в дальнейших переговорах.

Если Пьетро не понимает, что сейчас неподходящее время, он первостатейный болван, подумалось мне. Позднее я пришел к мнению, что он не дурак, просто из-за громадного самомнения не видит дальше своего носа.

– Ах, сир, как это печально, как неправильно, что между вами существует столь великая вражда. Если так пойдет и дальше, священный город Иерусалим будет потерян для нас навеки. Во имя Божье, задумайтесь о том, как его вернуть, или христианство погибнет.

– Я не желаю ничего, кроме того, что и так мое, – сказал Ричард. – Если возможен мир, при котором я не понесу утрат и не увижу сокращения моих владений, я ухвачусь за него обеими руками, причем соглашусь соблюдать его постоянно. Расскажи мне, каким ты его видишь. Я выслушаю тебя и попробую сказать, что меня не устроит. Честное слово, при таком раскладе я будут просто счастлив прийти к договору.

– Сир, говоря по справедливости, никто не может получить всего, чего хочет. – Невероятно, но в голосе легата звучал строгий укор. – Так не делается. Пусть каждый сохранит что имеет, пусть мир будет заключен на этих условиях.

– Избави нас бог от такого мира! О чем ты говоришь? Сдается мне, это противоречит всему сказанному тобой ранее. – (До того Пьетро согласился с Ричардом, что Филипп обязан вернуть все захваченные замки.) – Стыдно, когда достойный муж противоречит сам себе, когда он обманывает и лжет. Ты что, пытаешься задурить мне голову? Филипп удерживает мои замки и земли, а ты предлагаешь мне добровольно отступиться от них!

– Пожалуйста! Богом прошу вас, мой добрый господин, одумайтесь. Что вас на самом деле должно волновать, так это тяготы христиан в Утремере. Они ежедневно претерпевают унижения от этого проклятого племени, от сарацин, а вы озабочены лишь мелочной сварой с Филиппом. Что такое несколько замков в Нормандии по сравнению с Иерусалимом, главной святыней христианского мира?

Сам того не зная, Пьетро плеснул масла в готовый разгореться костер. Замерев на месте – нам также пришлось остановиться, – Ричард взорвался:

– Ты забываешься! Филипп бросил меня в Святой земле, чтобы я в одиночку выдерживал всю тяжесть борьбы с Саладином, а сам вернулся, чтобы плести заговоры и козни, воровать мои земли и замки. Если бы не он, я бы давным-давно взял Иерусалим!

Желтоватое лицо Пьетро стало белым.

– Сир, я…

– Молчать! Я не закончил! Когда я вернулся из Утремера, какую защиту предложила мне церковь?

Пьетро покивал головой, молча соглашаясь, и мне показалось, что он усвоил урок. Ричард пошел дальше, легат поспешил за ним. Мы с де Шовиньи и Рисом шли следом.

– Вы ясно изложили свое мнение относительно войны против Саладина, сир, но есть еще одна причина для беспокойства, – сказал Пьетро.

– Он упрям, в этом ему не откажешь, – шепнул Рис, ухмыльнувшись. Он не хуже меня знал, как поведет себя король, если перечить ему и дальше.

– Вот как? – произнес король, холодно и резко. – Какая же?

– Епископ Бове, сир, который, насколько мне известно, прямо сейчас страдает, заточенный, совершенно несправедливо и безвинно, в темницу этого самого замка.

– Божьи ноги! – рыкнул король. – Скорее солнце встанет на западе, чем я освобожу этого подлого вора!

– Он ведь помазанный епископ…

– Черт меня побери, это не так! Он был низложен, и христианин из него ненастоящий. Не как епископ был он взят в плен, но как славный рыцарь, в полном вооружении и шлемом на голове. Вот что я тебе скажу, сэр Лицемер: посол из тебя никудышный. Рим не помешает мне задать тебе такую порку, что ты вернешься к папе с моим посланием на спине.

– Сир, я…

Голос Пьетро задрожал. Гнев короля вырвался на свободу.

– А сам папа?! – рявкнул он. – Пошевелил он хоть пальцем, чтобы вытащить меня из тюрьмы? А теперь он требует освободить разбойника и отравителя, не причинившего мне ничего, кроме зла! Убирайся вон, предатель, лжец и продажный церковник! И постарайся впредь не попадаться мне на узкой дорожке!

Пьетро повернулся и побежал. Он так спешил убраться подальше от разгневанного короля, что потерял на пристани туфлю из телячьей кожи. Спихнув ее в воду, Ричард стремительно зашагал к замку.

Никто из нас не решался приближаться к нему. Как выразился Рис, безопаснее подойти к дикому вепрю, раненному охотниками. Да и нужды подходить нет, подумал я. Пьетро сбежал, и вскоре гнев короля уляжется. Так бывало всегда.

Узнав о случившемся, Уильям Маршал заявил, что переговорит с Ричардом, который в сердцах укрылся в своей опочивальне.

– На твой страх и риск, – предупредил я Маршала.

Впоследствии я