Особый штаб "Россия" - Иван Ковтун

В 1949—50 гг. Б. А. Хольмстон-Смысловский тесно сошелся с другим видным эмигрантом — Иваном Лукьяновичем Солоневичем. Человек весьма оригинальных, во многом спорных взглядов, Солоневич писал о генерале в 1950 г.: «Единственным исключением является генерал Хольмстон, книги и статьи которого оставят какой-то след в истории реальной, а не выпивочной антикоммунистической борьбы». Он также именовал Хольмстона «наиболее выдающимся военным специалистом русской белой эмиграции»^[697]. Впрочем, в том же году Солоневич написал и следующие строки: «Вероятно, усилия генерала Б. А. Хольмстона приведут к прежним результатам: в эмиграции станет больше еще одной беспокойной личностью. И ничьего покоя это не нарушит»^[698].

Смысловский, в свою очередь, вспоминал, что «изредка Иван Солоневич забегал в районе Белграно в мой скромный кабинет. Мы вели долгие беседы. Иногда спорили… набрасывали планы на ближайшее будущее… Иван Солоневич, как журналист, предпочитал чертить политические планы, а я, как генштабист, носился в сфере стратегии»^[699]. При этом Смысловский достаточно критично относился к идее «народной монархии», надеясь на возрождение власти Романовых.

Иван Солоневич

Хольмстон-Смысловский и «суворовцы» резко выступали (по крайней мере, внешне) против идеи американской оккупации, атомной бомбардировки СССР, считая, что это будет уже не война против коммунизма, а война на уничтожение России и русского народа. В газете «Суворовец» также критиковалась деятельность Американского комитета освобождения от большевизма: «Американский комитет, по виду столь доброжелательный, упорно, всеми способами ведет дело так, чтобы после свержения советской власти Россия была расчленена… Это самое расчленительное действо проводится в жизнь детищем Американского комитета, так называемым Координационным центром»^[700]. Интересно, что исследователь С. Нечаев пишет, что на основании этих публикаций Смысловский некоторое время даже рассматривался в качестве объекта вербовки со стороны советской разведки^[701].

Журналист Н. Никандров приписывает Б. А. Смысловскому участие в высылке И. Л. Солоневича из Аргентины^[702]. По его версии, генерал мог повлиять на аргентинские власти и опровергнуть многочисленные и разнообразные доносы на Солоневича со стороны эмиграции, но не сделал этого. «Основаниями» для такой позиции якобы были встречи Солоневича с людьми, ушедшими из Суворовского союза. На наш взгляд, автор чересчур преувеличивает возможности влияния Б. Смысловского на аргентинские власти. Скорее всего, виной высылки Солоневича была чрезвычайная конфликтность последнего и некорректные отзывы о политическом режиме Аргентины. А некоторое охлаждение Смысловского к Солоневичу было вызвано тем, что тот начал критиковать Суворовский союз за «военщину», а самого Смысловского назвал «пропитанным прусской казармой»^[703]. Заметим, что такую позицию не поддерживали даже соратники Солоневича по редакции «Нашей страны».

Б. А. Смысловский активно использовал свои личные связи для помощи русским эмигрантам, оставшимся в Европе. Большую известность получил случай с известным художником Иваном Зотовым (Мясоедовым), который, проживая в Лихтенштейне, бедствовал и нуждался в лечении. Правительство Лихтенштейна обратилось к Смысловскому, и тот ходатайствовал перед президентом Пероном о предоставлении визы для Зотова и его семьи^[704].

В 1949 г. к Смысловскому с просьбой о помощи в переезде в Аргентину обратился проживавший в Австрии бывший курсовой офицер Командора в Михайловском училище — генерал-майор Н. М. Попов. Учитывая «особые обстоятельства», виза для него была предоставлена в самые кратчайшие сроки. Прибывшего генерала, вступившего в союз, встречали торжественно и наградили званием Почетного члена союза^[705].

В ноябре 1948 г. Управлением союза был утвержден проект знака членов союза для ношения в петлице. Историк A. B. Окороков пишет, что знак представлял собой «прямоугольный крест белого цвета на круглом терновом венце. В центре креста — щит, поверхность которого раскрашена в русские национальные цвета (бело-сине-красные полосы). На горизонтальных крыльях креста даты "1799" и "1945"… На вертикальных крыльях креста помещен меч рукоятью вниз»^[706]. Меч, цифры и оборот креста были посеребрены. Сам значок крепился на винте. Первое массовое вручение членских значков состоялось 24 сентября 1949 г. на празднестве в честь годовщины образования союза^[707].

Большинство исследователей полагает, что это был единственный вариант значка, но по нашим данным, для особо отличившихся членов союза и для людей, сыгравших выдающуюся роль в жизни союза, был учрежден специальный Знак почетного члена (Почетный значок) Суворовского союза с отдельной нумерацией. Почетным значком одновременно с присвоением звания Почетного члена Суворовского союза были награждены супруга командора Ирина Николаевна Хольмстон (№ 1), митрофорный протоиерей о. Давид Чубов (№ 9), генерал-майор Б. Н. Полозов, гвардии полковник Г. В. Сакс, председатель Дамского комитета Кира Дегай.

Начало Корейской войны породило надежды на скорый конфликт между странами НАТО во главе с США и коммунистическим блоком. Для ведущих сил военной эмиграции было ясно, что возможный конфликт станет последней возможностью проявить себя в деле. В связи с этим в руководстве Суворовского союза созрел дерзкий план создания в случае войны антикоммунистической Русской Национальной Освободительной Армии, которая при поддержке американцев начнет боевые действия на Дальнем Востоке. План получил одобрение у верхушки монархической эмиграции и Императорского Дома и части американских военных. Предполагалось, что план будет предложен генералу Д. Маккартуру, но в связи с затиханием корейского конфликта американцы не поддержали данную идею^[708]. В процессе подготовки этого плана в руководство союза выдвинулся подпоручик Николай Павлович Кусаков (настоящая фамилия — Чурилов), который в 1942–1943 гг. был резидентом «Зондерштаба-Р» в Мариуполе и редактором местной «Мариупольской газеты».