Особый штаб "Россия" - Иван Ковтун

Одним из главных объектов критики «суворовцев» был Русский общевоинский союз (РОВС), который, по оценке историка В. Ф. Ершова, после войны «сосредоточился на решении социально-бытовых и историко-мемориальных задач… изменил свое сущностное содержание, что, в частности, выразилось в отказе от планов подготовки военно-политического реванша в СССР, в определенной деполитизации деятельности»^[714]. Б. А. Смысловский считал политику РОВСа в годы войны причиной неудач эмиграции, заявляя, что «его политика… во время войны провалилась между двух стульев: англо-американским и немецким. Управление, отрекшись от ясности и военной прямоты, не выявив своего лица, осталось без войска»^[715].

При этом Суворовский союз оставался последовательным противником сепаратизма и непримиримой эмиграции и идей о победе над СССР «любой ценой». Смысловский заявлял: «Мы… не можем допустить, чтобы из Москвы в Стольный город Киев русские люди ездили с заграничным паспортом по разрешению сидящего в Киеве какого-нибудь галицийского "доктора". Чтобы в Крыму сидел губернатором "секим-башка"; чтобы горные ископаемые богатства Кавказа эксплуатировались иностранным капиталом под охраной турецких штыков. Чтобы в Смоленске за неимением "своего" языка, перестали говорить языком Пушкина и Лермонтова, а начали бы говорить языком Мицкевича и Словацкого»^[716]. Нелишним здесь будет добавить, что Б. С. Пермикин называет Б. А. Хольмстон-Смысловского «единственным из всех старших начальников, не понимающим боевой необходимости сотрудничества с украинцами [частями армии УНР С. Петлюры. — Примеч. авт.]»^[717].

Не менее серьезная полемика развернулась с НТС. Идейные разногласия с солидаристами у Б. А. Хольмстон-Смысловского существовали еще со времен войны, так как в то время он считал идею «третьей силы» абсурдной и вредной^[718]. Резкую критику вызвала и послевоенная деятельность НТС, особенно попытка заброски агентов в СССР: «Свержение советской власти может быть достигнуто только при вооруженном участии иностранных держав… смешно подумать, что буквы "НТС", написанные на заборе, могли оказать какое-то впечатление»^[719]. Отношения обострились в 1952 г., когда со стороны Суворовского союза последовали обвинения в коррупции, а НТС организовал «обращение к общественности» с претензиями к «суворовцам»^[720].

Создание Отдела кадров РОА, претендовавшего на лидерство во «власовской» эмиграции, также приводило к конфликтам. Одним из наиболее жестких было противостояние в Венесуэле, где местный Штаб отдела кадров РОА противостоял местному отделению союза воинов освободительного движения (СВОД) ^[721].

Претензии Б. А. Смысловского на лидерство в эмиграции нельзя однозначно признать необоснованными. В 1949 г. глава Гвардейского объединения великий князь Андрей Владимирович выступил с заявлением, что «объединение совершенно необходимо, и что работу по объединению должны начать воинские организации, как старой, так и новой эмиграции, без всякого различия». Результатом этих предложений стало создание СЗРВ — Совета российского зарубежного воинства, в состав которого должны были войти представители всех воинских организаций Зарубежья. Однако четких целей и задач выдвинуто не было, а также было подчеркнуто, что все организации сохранят «свою полную независимость, как в смысле внутренней организации, так и идеологии». Главная задача «междусоюзной организации» была обозначена так: «обмениваться мнениями по всем вопросам, касающимся оказания помощи своим членам, обсуждать все те вопросы, которые ставит сама жизнь»^[722]. В СЗРВ первоначально вошли восемь представителей организаций (Гвардейское объединение, РОВС, Войсковой атаман Кубанского казачьего войска генерал-майор Науменко, Войсковой атаман Всевеликого войска Донского генерал-майор Поляков, Зарубежный союз русских военных инвалидов, Корпус императорской армии и флота, Союз воинов освободительного движения, представители Русского охранного корпуса). В декабре 1950 г. генерал-лейтенант А. П. Архангельский от имени Совета Российского зарубежного воинства обратился к Б. А. Смысловскому с предложением войти в Совет. Однако Смысловский отказался. Генерал так видел проблему русского военного зарубежья того времени: «у нас за рубежом нет ни одного хоть сколько-нибудь авторитетного политического центра, ни одной большой национальной газеты или серьезного периодического органа. Нет ни одной мало-мальски сильной военной организации…». В связи с этим Смысловский выдвинул встречное предложение Совету:

— преобразовать СЗРВ в «Российский государственный военный совет» и очистить его от «чайных» организаций;

— создать Главное командование и штаб Главного командования;

— подготовить кадры для нескольких дивизий из членов существующих воинских союзов;

— ввести единоначалие^[723].

СЗРВ оставил это предложение без ответа. При этом «суворовцы» весьма высоко оценивали качество членов военной эмиграции и считали подобные проекты выполнимыми: «Среди российской эмиграции… можно, несомненно, сформировать несколько дивизий… наш русский комсостав не только равен любому западному, но превосходит его во много раз, конечно, после соответствующей технической переподготовки»^[724].

Предлагая объединить воинские кадры эмиграции под своим руководством, Б. А. Смысловский опирался не только на свое желание и поддержку своих соратников. В 1955 г. в письме члена правления Парижского отдела Народного монархического движения В. М. Михайлова от имени организации подчеркивалось, что «генерала Хольмстон-Смысловского мы считаем единственным возможным возглавителем Русской акции»^[725]. Аналогичные письма присылались от различных организаций и отдельных эмигрантов из Парижа, Цюриха, Мюнхена, Зальцбурга, Келлерберга и Нью-Йорка.