От Балаклавы к Инкерману. Часть 4 - Сергей Ченнык

Вновь важным вкладом в успех сражения оказалась английская картечная граната — шрапнель. Ее невероятно удачная конструкция позволяла эффективно накрывать большую площадь, не давая шанс на спасение даже тем, кто, казалось, находил укрытие за каким-либо местным предметом.

К сожалению, определенная консервативность русской военной мысли первой половины XIX в. сыграла в Крымской кампании злую шутку по отношению к отечественной артиллерии. Являясь лидерами в разработке нового типа боеприпасов, русские артиллеристы умудрились благодаря консервативности власти и ее успокоенности после окончания кампании 1812–1814 гг. не принять на вооружение прекрасную картечную гранату П.Г. Дивова обр. 1813 г., по всем показателям превосходившую систему подполковника Королевской артиллерии Шрапнеля.^[50] В конце концов, только в начале 1840-х годов картечные гранаты были приняты на вооружение русской артиллерии, но они были повторением системы Шрапнеля, а в Британии уже разрабатывались их более совершенные типы.

Вторая дивизия только вступала в бой, когда перестрелка с обеих сторон достигла своего пика. О том, насколько плотным был огонь, свидетельствует случай, происшедший с хирургом 95-го полка Кларком, который во время остановки на Снарядной горке оказывал помощь на месте солдату, получившему тяжелое ранение. Майор Хьюм сказал медику: «Сэр, вы слишком медлите!». «Я делаю всё, что в моих силах», — ответил Кларк и едва это произнес, как другая пуля попала в раненого во второй раз и убила его. «Теперь я ничем не могу ему помочь», — сказал Кларк, поднимаясь на ноги.

Что касается интенсивности огня, то Малый Инкерман интересен прежде всего тем, что в нем обе противоборствующие стороны пытались решить задачи огнем. Это первое сражение Крымской войны, где и русские, и англичане, обрушив друг на друга свинцовый ливень, стремились сокрушить стойкость противника. В этом отношении его можно назвать революционным. Впервые огонь вели не плотные строи солдат, а солдаты в разомкнутых строях. Привычно двигавшиеся впереди строя русские командиры понесли тяжелые потери.

В разгар боя был тяжело ранен полковник Федоров. По команде начальство принял командир Лейб-Бородинского полка полковник Веревкин-Шелюта, которому уже ничего не оставалось, как под сильнейшим неприятельским огнем выводить войска из сражения.