Истории земли Донецкой. От курганов до терриконов - Сергей Валентинович Богачев

Тентованый 131-й ЗИЛ остановился практически возле того места, где к высокой стене третьего энергоблока примыкала лестница, ведущая на кровлю. Откинув задний борт кузова, бойцы спрыгнули на землю и бегом отправились к цели. Две минуты подъема по лестнице в жару, да еще и в спринтерском темпе. Семенов с некоторым отставанием от взвода шел последним, следом за Сайко, который выдохся на половине лестницы и поднимался все медленнее, а время, затраченное на подъем – это тоже облучение, значит, на работу останется меньше.

«В следующий раз металлурга отправлю на пункт санобработки, там ему бегать не нужно…» – отметил для себя Семенов.

Каждый из пятнадцати поднявшихся уже знал, какой участок должен отработать и допустимое время пребывания там. Даже в пределах крыши уровень излучения был разным – в некоторых местах можно было находиться на долее двух минут.

Отработавший свое время ликвидатор тут же спускался вниз и занимал место в кузове. Последним с кровли уходил Семенов. Его задачей было контролировать время и оценить фронт работ на следующий выход. Лишь поначалу он отвлекся на несколько секунд – вид с крыши открывался фантастически красивый: река Припять голубой полосой прорезала зеленый массив леса с севера на юг, огибая станцию. Совсем недалеко, в десятке километров начиналась Белоруссия с её пущами, а немного западнее станции пейзаж был безнадежно испорчен рыжими пятнами мертвых сосен. Деревья погибли, выполняя свою, предназначенную природой миссию – очищать воздух. Удар радиации был настолько силен, что даже погибшие уже сосны по ночам излучали небольшое свечение – словно предупреждая человека – сюда приближаться нельзя.

Каждый раз на обратном пути мокрые от жары бойцы пытались шутить и балагурить, но в лепестках это удавалось с трудом. Те, кто ходили не первый раз, в уме подсчитывали дозу. «Первачи» еще не могли разобраться в тонкостях учета и прислушивались в этом вопросе к бывалым. Мнения по поводу отношения к дозе радиации расходились кардинально.

– Схвачу уж лучше положенные рентгены да домой отчалю. Чего тут комаров кормить? Дома пельмени да жена! – Сержант запаса Петренко видел свое будущее оптимистично.

– Да как ты, Санек, бегаешь, так на пельменях и остановишься. Ты ж пока до края доползаешь, на рентгеновский снимок становишься похож! – балагурили его соседи по лавке в кузове грузовика. – Глянь, какой здоровый! Ты площадью своего белья впитываешь в полтора раза больше нормы!

– Та шо ж вы за люди такие, только порыготать вам, – отвечал шахтер, вытирая со лба пот здоровенным кулаком.

– Та не, Сань, мы ж по-доброму. Вот я, к примеру, на развалах лучше бы покорячился, – заметил Стешенко, которого призвали из Славяногорска.

Лесник считал, что лучше дозу брать мелкими порциями, пусть даже это займет больше времени, потому, когда был выбор, шел в составе тех партий, которые занимались разбором домов в зоне. К проживанию они были категорически не пригодны и подлежали сносу. Сколько таких улиц и деревень они снесли – не считали. Прямо с вещами, с мебелью. Единственное, что позволяли себе спасти – это телевизор в расположение. И то, если не «фонит».

Дни и недели текли быстро, как вода в верховьях реки. Олег уже свыкся со своими подчиненными, знал характер каждого – кто отважный и безрассудный, а кто – нерасторопный и с камнем за пазухой. Всякие попадались. Олег для себя сделал вывод, что его взвод – это такой себе срез общества. На одних можно было без сомнения положиться, а других следовало несколько раз проверить. Иногда замкнутый молчун вроде Петренко по итогам работы оказывался полезней, а значит, и честней, чем многие остряки. Разный люд прошел через взвод Семенова за два месяца, разный…

Когда число боевых выходов Олега перевалило за пятьдесят и учет дозы показывал, что допустимый предел в двадцать четыре рентгена уже наступит совсем скоро, майор Кудинов вызвал Семенова в штабную палатку.

– Разрешите, товарищ майор?

– Заходи. Вот, сменщика тебе прислали, – рядом с майором стоял коротко стриженный резервист с такими же, как у него, лейтенантскими погонами.

– Гоша! – вырвалось у Семенова. – Коновалов!

– О, так вы еще и знакомы… – Майор тоже улыбнулся, наблюдая перед собой радостные от неожиданной встречи лица подчиненных.

– Так точно! Учились вместе в политехническом! – отрапортовал Игорь Коновалов.

– Вот и замечательно… Значит, общий язык найдете. Семенов у нас в передовых ходит, а если вы одной школы выпускники, то есть надежда…

– Товарищ майор! Можно предложение не по Уставу? – обратился к командиру Коновалов. – У меня в воскреснье день рождения. А тут еще и встреча такая! Лет десять не виделись! Считаю, что за углом пить – это не благородно. Думаю, из любого закона могут быть исключения, даже если он сухой. Прошу разрешения накрыть по этому поводу скромный стол. Тушенка, овощи и беленькой немного.

– Ну, если немного… Ты, Коновалов, для новобранца уж больно резко в карьер взял! Ты смотри на него! – Майор картинно нахмурил брови. – Что там у нас, Троица ещё к тому же? Санитарная машина завтра в Киев едет получать медикаменты. Олег, отправляешься с ними. И торт Киевский привези. Ну чего стали, выполнять!

– Есть! – отрапортовали резервисты и, развернувшись через левое плечо, вышли из штаба строевым шагом и с улыбками на лицах.

* * *

Санитарную «буханку» подбрасывало на каждой кочке, и на жесткой скамье торт подпрыгивал, будто и не было в нем тех полутора килограммов.

Олег поймал себя на мысли, что за эти два месяца отвык от городской жизни. В Киеве уже давно отцвели каштаны и вместо свечек уже почти созрели колючие шарики плодов. В тени высоких деревьев на лавочках проводили время за разговорами и пролистыванием свежей прессы пенсионеры, худощавые студенты и другой озабоченный люд не давали закрыться ни на минуту распашным дверям станции метро «Крещатик», а проезжая часть была заполнена автомобилями, будто и не настало время отпусков.

– Донецк, пятая кабина. – Голос телефонистки отвлек Олега от разглядывания трех барышень, ожидавших своего вызова.

– Люсек! Это я, любовь моя! – Потрескивание в старой эбонитовой трубке было настолько сильным, что голоса жены Олег почти не слышал. – Да! Да! Это я! Как у вас? Все в порядке? У меня тоже, Люсь! Я скоро буду! Да не плачь ты, как я оттуда позвоню? Я же письма посылал! Получила? Ну вот, а говоришь, не люблю! Целую! Целую, слышишь? Осталось самая малость! Терпи уже! Да хорошо с моим здоровьем! Приеду, докажу! Да клянусь, все