Клеопатра Великая. Женщина, стоящая за легендой - Джоанн Флетчер

Итак, приказав Канидию Крассу вести войска в Египет через Малую Азию, Антоний укомплектовал команды гребцов местными жителями и дал команду взять на борт паруса для предстоящего плавания, которые обычно оставляли на берегу перед сражением. Ночью погрузили на флагманский корабль Клеопатры войсковую кассу и стали ждать, когда успокоится волнение. На рассвете 2 сентября 31 года до н. э. Антоний отдал приказ, побуждая своих людей сражаться на море, так же как они сражались на суше. Затем он в пурпурном плаще поднялся на борт флагманского корабля, и Клеопатра, хорошо различимая даже издалека в ярком наряде, взошла на свой флагман. Она будет ждать бриза, который начнет дуть ближе к полудню.

Когда их оставшиеся двести сорок кораблей начали медленно продвигаться к выходу из залива, флотилия Клеопатры держалась сзади, а Антоний, левым флангом которого командовал его флотоводец Сосий, поплыл навстречу кораблям Агриппы, находившимся справа. Хотя они бездействовали, ему ничего не оставалось, кроме как продолжать атаку, дабы изменить безвыходную ситуацию. В течение нескольких часов в воздух летели стрелы, дротики, копья, метательные снаряды катапульт и огненные шары. «Битва продолжалась с пяти до семи часов с огромными потерями с обеих сторон»^[551], тела римлян плавали в воде, груды корабельных обломков прибивало волнами к берегу.

Хотя Октавиан страдал от морской болезни и не поднимался с постели, его корабли вытеснили Сосия из залива, и когда в центральной части сражающихся флотов образовалась брешь, Клеопатра, в соответствии с первоначальным замыслом вырваться и перегруппироваться, воспользовалась случаем и вышла в открытое море. Но Антоний, оказавшийся в окружении меньших по размеру и легких кораблей противника, не мог последовать за ней, ему пришлось пересесть на более быстроходное судно. Оставшийся флот Антония продолжал вести жестокое сражение и не мог пойти за своими командующими. В условиях начинавшегося шторма не оставалось ничего другого, как сдаться.

Антонию вменяли в вину, что в разгар сражения он решил погнаться за сумасбродной женой, которая, «как женщина и египтянка»^[552], предательски бежала, спасая свою жизнь. Хотя имевшиеся на каждом корабле паруса явно указывают на то, что Клеопатра действовала по плану; с тех пор ее все время обвиняли в трусости, а Антония — в том, что он потерял голову от страсти и бежал вслед за Клеопатрой, бросив флот и армию. Позднее его сравнивали с троянским царевичем Парисом, влюбленным в прекрасную Елену. Полемизируя с подобными утверждениями, Плутарх писал, что Антоний, «словно Парис, бежал из сражения и спрятался у ее ног [Клеопатры], только Парис-то бежал в опочивальню Елены побежденный, а Антоний, поспешая за Клеопатрой, упустил победу из рук»^[553]. Так что это не трагическая история о несчастной любви, а выдумка, лишенная какого-либо смысла.

Из окружения вырвалось порядка ста кораблей Антония и Клеопатры, а не «всего лишь один корабль»^[554], как утверждали их враги. Акций — это не героическое сражение, а серия стычек на суше и на море, и хотя позднее близкие к Октавиану поэты постарались создать вокруг них ореол легендарности, последующая апология этих событий была явно «непропорциональна им»^[555], поскольку получившее плохое освещение в исторических документах сражение не принесло победы или поражения ни для одной из сторон.

Октавиан, возможно, и победил по умолчанию, но Клеопатре и Антонию удалось осуществить план бегства и продолжить борьбу. Когда флагман царицы плыл на юг, прагматичная Клеопатра уже обдумывала следующий этап войны, в которой решительно намеревалась одержать победу.