Астраханская уличная драка - Владимир Сакмайдиков

Владимир Сакмайдиков

Астраханская уличная драка

Надеюсь, кто-нибудь из вас поймёт. Пожалуйста.

№ 1 Резкий и грязный

Мечтаю о полёте: Бог теряется в самых ярких огнях. Мечтаю о полёте: Бог — единственный кусочек головоломки. В детстве я любил головоломки. Мечтаю о полёте: Бог такой же холодный, как первая ночь, когда я почувствовал себя одиноким. Мечтаю о полёте: Богу плевать на твои порнушные сны. Мечтаю о полёте — нож под кривым углом под грудь, прямо в сердце, чтобы сделать тебя стойким, как надгробие. Фигуры с бесполезными глазами перемещаются по доске. Бог больше, чем мы можем себе представить. Пришло время залечить эту рану.

Борис Паче — высокий, с уродливой короткой стрижкой, белая рубашка с воротничком и жёлтая жилетка. Он выглядел сосредоточенным, на лбу у него выступили капельки пота. Нельзя определить, где он находится.

«В брюхе механической твари. Тараканам, рождённым наполовину в гнили, комфортно обитать в кромешном мраке. На свет они выползают только когда сильно голодные, и когда хотят развлечься. Сегодня, пока собирался, я смотрел по телевизору на красивые лица. Они клянутся, что их любовь реальна; они смеются рядом с тобой, но на самом деле здесь некому верить. Одного взгляда на меня достаточно, чтобы понять, что я бездушное ничтожество. По глазам видно, я буду не против, чтобы одной ночью меня выключили навсегда. Наверное, в этом трагедия моей жизни — у меня нет рычага выключения. Кто-то скажет, это неплохо. Но для меня это ещё один день в пыточной. И суть в том, что даже в пыточной я остаюсь жив».

Ночь. Возвышающиеся здания на фоне тумана и назревающей бури. Ночь тяжёлая, никаких лучей света на небе. На переднем плане хулиганьё курили на территории. Люди Гобдева. На фоне, в тени, многоквартирный дом с горящими окнами квартир. Двое низких молодых парней и смуглый громила. Это главарь. Они поморщились от тошнотворного запаха, вони этого города. Огромного, больного. Блюющего и испражняющегося на улицы. По этим рекам плыли никчёмные жизни, оставаясь незамеченными до самой смерти.

У всех сломанные уши. На них разноцветные спортивные костюмы, на логотипе изображены два силуэта людей, занимающихся сексом, с кругом и штриховкой вокруг него. Как на логотипе «Охотников за привидениями». У главаря на футболке висели дорогие тёмные очки. Все бросили окурки под ноги. Возле их ног валялось тело убитого, усыпанное десятками ножевыми ранениями. Он испачкал своей кровью кроссовок одного из нападавших.

«Снаружи я слышу визжащих обезьян, сбежавших из клеток».

Главарь облокотился на багажник автомобиля и демонстрировал изуверам-теням отрубленное окровавленное предплечье. На его обезумевшем лице кровь. Он хвастался, что делал себе имя этим поступком.

Борис смешал все мысли в коктейль, который начинал действовать с префронтальной коры головного мозга, постепенно спускаясь прямо к его ногам.

«В последнее время я часто стал грузиться… Зачем мы вообще выползли из темноты?»

…неожиданно Борис выпрыгнул из багажника и с двух ног ударил главаря в позвоночник. Отрубленная рука упала на землю. Последний улетел вперёд, ковыряя клювом землю. Молодые поймали его и в ужасе отшатывались, словно так и надо, внимательно наблюдая за движениями Бориса.

Через долю секунды тело Бориса с широко раскрытыми глазами, в замешательстве, парило в воздухе над землёй — его голова откинулась назад. Его голова с тем же выражением на лице ударилась в окно автомобиля, разбивая стекло. Главарь нанёс ответный мощный удар, достал нож, бежал на него, замахнулся ножом, Борис исполнил уход, — наклонил корпус, нога сделала шаг в сторону от линии атаки — и дальше ударил главарь в подмышку. Остальные в смятении таращились на него.

Главарь захрипел, его рот открыт в форме буквы «О». Зрачки медленно опустились вниз. Борис атаковал его самодельной заточой, сделанной из ручки зубной щётки и острым лезвием на конце, обмотанным скотчем. Он попал в артерию. Голова жертвы начинала наклоняться вниз, Борис резко убрал руку, взорвался гейзер крови, прямо из раны. Кожа главарь побледнела, словно остывший пепел в костре. Потом началась мясорубка.

Борис скрутил торс вокруг оси, «поймал» мразь на прямом ударе и быстро уколол в печень. Враг кричал, как настоящая обезьяна, продолжил бить Бориса, попадая в цель; один и другой зажали к автомобилю, избивали руками и ногами. Он терпел боль. После нового удара глаз Бориса стал синим и закрылся, однако это позволило ему сделать шаг к противнику — он взял того в захват и впечатал немецким суплексом с животной силой. Он специально бросил его небрежно, что в итоге привело к следующей сцене: уродец лежал с открытым переломом руки и скулил, бурая кровь хлестала во все направления, рука выкрутилась под неестественным углом. Кость ушла прямо через предплечье.

Ещё с большей яростью тремя ударами сломал бедро другому говноглоту, он осел на землю, покраснел и взвыл. К этому времени «крупный зверь» сдох. Борис громко дышал, наклонил голову, посмотрел на руки в крови. Костяшки опухли, кожа содрана. Вместе с болью он почувствовал неприятное жжение.

* * *

Из камеры видеонаблюдения: аптека. Как неприятность, Борис вошёл в чистое белое помещение, оставляя кровавый след на полу. Он спокойно подошёл к столику, нанёс дезинфицирующий раствор на руки. Напуганная молодая девушка в синей униформе за окном сделала шаг назад, когда он приблизился к ней.

— Бинты, — он швырнул испачканные кровью деньги.

— Может вам…

— Нет. Только бинты.

Замешкав, девушка отошла к нужной полке, взяла пачку бинтов, вернулась, осторожно положила бинты к дикому незнакомцу, забрав его деньги. Далее она наклонилась, что бы отдать сдачу, но Борис ушёл так же внезапно, как и появился.

Белая фигура Бориса шлялась по тёмно-синему городу с яркими инопланетными зелёными огнями. Вдали от поля битвы, где лежали холодные искалеченные тела.

Мимо готической башни, машина может украсть твоё мясо, но она не сможет отнять душу. Люди здесь — удобрение. Как дерьмо, всё это лишь часть круговорота, ритма жизни и смерти. Он долго двигался на север, — его окружение постепенно выцвело до сплошного белого цвета с объёмными зернистыми тенями. Пространство вращалось вокруг него на сто восемьдесят градусов. Сирены, выстрелы, звуки завода разложения становились всё тише, пока не осталась прекрасная тишина.

«Этой ночью я всё закончу».

* * *

Школа. Борис снова вернулся сюда не через какой-то портал, или временную петлю. Это было нечто столь огромное,