Площадь атаки - Кори Доктороу

Кори Доктороу

Площадь атаки

Вам, разоблачители, тем, кто прислушивается к голосу совести и говорит правду. Дэниел Элсберг, Томас Дрейк, Челси Мэннинг, Билл Бинни, Эдвард Сноуден, Александр Никитин, аноним из «Панамского архива», многие другие – общество в неоплатном долгу перед вами. Вы рисковали свободой, судьбой, даже самой жизнью, чтобы донести до нас истину.

А также репортерам, которые помогали им раскрыть правду, особенно Дафне Каруане Галиции, убитой за то, что она выполняла свою работу. Светлая память.

Может быть, ваш пример вдохновит нас, и мы наберемся смелости разоблачать коррупцию везде, где увидим ее.

Моя единственная цель – рассказать людям о том, что делается от их имени, и о том, что делается против них.

Эдвард Сноуден

Text copyright © Cory Doctorow, 2020

Cover design copyright © Richard Wilkinson, 2025

© Елена Токарева, перевод на русский язык, 2025

. ООО «Издательство «Эксмо», 2025. Popcorn Books®

Глава 1

Вот за что я люблю технологии – если использовать их правильно, они дают вам силу и преподносят как на ладони все чужие тайны. Я уже шестнадцатый час подряд сидела в телекоммуникационном дата-центре в Блтце, столице Словстакии. Разумеется, оба названия вымышлены. В отличие от многих моих знакомых, я умею хранить тайны.

Шестнадцать часов, затраченных на работу, которую, по заверениям моей начальницы нашему клиенту – словстакийскому министерству внутренних дел, – можно проделать часа за три. Она прекрасно умеет вести себя как сволочь там, где этого требует ситуация, иначе не поднялась бы на такую высоту в системе штази.

Однако было бы неплохо, если бы перед отправкой на задание она дала бы мне провести разведку в дата-центре. Беда в том, что вся телекоммуникационная инфраструк- тура Словстакии была выстроена задолго до падения Берлинской стены и состояла в основном из медных проводов, обернутых в газету и обмакнутых в гуттаперчу. После падения стены все системы связи были переданы в любящие руки Антона Ткачи, который когда-то возглавлял контрразведку Советской Словстакии. На протяжении многих десятилетий все понимали, что нельзя отдавать телекоммуникации во власть некомпетентного, жадного клептократа, но 1990-е годы были не самым подходящим временем для проведения нормальной модернизации систем связи. Потому что интернет. [1][2]

После устранения Ткачи – в 2005 году он был брошен за решетку, в 2006-м госпитализирован с «душевным расстройством», а в 2007-м погиб – словстакийское министерство связи сменило одного за другим сразу нескольких мобильных операторов: «Свисском», «Т-Моб», «Водафон», «Оранж» (помоги бог им всем), каждый из которых за немаленькие деньги поставил в страну свое самое раздолбанное оборудование, что-то вроде трижды заваренных чайных пакетиков, железки, побывавшие даже в зоне военных действий, и оставил свои системы плохо налаженными, слабо защищенными и почти не документированными.

Интернет в Словстакии работал через пень-колоду.

Короче говоря, моя начальница Ильза, Волчица СС, пообещала министру внутренних дел, что я управлюсь с работой за три часа, и министр внутренних дел позвонил министру связи и отдал приказ быть любезными с «американской леди», которая придет к ним с совершенно секретным заданием, и предоставить ей все необходимое. Могу сказать, что они восприняли поручение серьезнейшим образом: когда я пришла в главный дата-центр этой страны – огромное сооружение в бруталистском стиле, которое я не смогла не сфотографировать для своей коллекции «советских бруталистских зданий, за фотосъемку вас могут пристрелить» (хештег специально для лузеров, они добровольно подписываются на длиннющие заголовки), – охранник за стойкой сразу же направил меня к директору по защите систем связи.

Его звали Литвинчук, и нервы у него были натянуты до предела. Почему я так решила? Да потому что он окружил себя собственным отрядом телекоммуникационной полиции, одетой как робокопы. Они стояли на карауле возле его двери, держа наготове ружья аж длиннее ног, и невыносимо воняли чесночной колбасой и потом, скопившимся под тысячью слоев кевлара. Литвинчук радушно встретил меня, произнес длиннющую речугу о том, как он рад видеть (опять) в своем дата-центре новых заграничных консультантов, особенно из такой дорогущей компании, как «КЗОФ Интеллидженс».[3]

– Нет, слово неправильное, – произнес он с густым акцентом в стиле Якова Смирнова (вообще-то господин директор получил степень магистра в Лондонской школе экономики; однажды я видела его выступление на конференции TEDx – он говорил как диктор Всемирной службы Би-Би-Си). – Эксклюзивной? Прославленной? – Он не сводил глаз с меня, а в особенности с моей груди, куда обычно адресовали свои слова все встреченные мной чиновники Словстакии. Я не стала скрещивать руки на груди.

– Бесславной, – подсказала я.

Он ухмыльнулся.

– Не сомневаюсь. Мисс Максимовв, – он произнес окончание моей фамилии очень твердо, как делали все к востоку от Франции, – нам всем очень радостно видеть вас в наших пенатах. Однако, я уверен, вы понимаете, что мы должны тщательно регистрировать информацию о контрагентах, выполняющих работы на наших засекреченных системах. – Он придвинул ко мне бланк на нескольких страницах, соединенных скрепкой. Я досчитала до семи – это гораздо сподручнее, чем считать до десяти, и не менее эффективно – и взяла бумаги. Девять страниц, неаккуратно отксеренных, с вопросами типа «Список неправительственных и благотворительных организаций, куда вы делали взносы, прямо или косвенно».

– Нет, – ответила я.

Он продемонстрировал мне свою лучшую козью морду, которая наверняка сильно впечатляла крестьянских ребят, косплеящих судью Дредда в коридоре. Но я привыкла выдерживать взгляды Ильзы, Волчицы и т. д. и т. п., поэтому давно перестала реагировать на самые грозные движения глазных яблок.

– Вынужден настаивать, – сказал он.

– Я не заполняю анкеты такого рода, – заявила я. – Политика компании. «КЗОФ» получил от министерства внутренних дел всеобъемлющее разрешение на допуск в ваши служебные помещения для всех сотрудников. – Так оно и было. Я терпеть не могу всякие бумаги, а особенно вот такие – с вопросами, на которые ты не можешь полностью или честно ответить, так что если ты вдруг перейдешь дорогу кому не надо, то у них будет готовый повод обвинить тебя в должностном преступлении. К счастью для меня, политика «КЗОФ» безо всяких исключений запрещала техникам заполнять любые официальные документы, предложенные клиентами. Да, я буду делать заметки о своей собственной работе, но они попадут прямиком к моей начальнице – Ильзе, Волчице и т. д., – а та очистит их от всего лишнего и передаст обратно в министерство внутренних дел, опустив ключевые детали, так что в будущем мы спокойно сможем выставить