Я и моя судьба - Лян Сяошэн

Поскольку ни сестрами, ни землячками мы с Цзюань не являлись, то, когда я навещала ее в больнице без сопровождающих, все были уверены, что мы лесбиянки. Когда же к Цзюань стал наведываться Гао Сян, это вызвало еще большую путаницу. Зато после появления в больнице моего отца, по виду которого сразу можно было догадаться, что он из больших начальников, все подозрения как-то сами собой развеялись. Поэтому, когда я снова пришла к Цзюань и медсестра в шутку назвала меня Бай Сучжэнь, все вокруг лишь рассмеялись.

Для пациентов отделения, в котором лежала Цзюань, наша дружба стала предметом зависти.

В один из вечеров, когда мы были в фотостудии, отец прямо в присутствии Гао Сяна рассказал мне о том, о чем я и не догадывалась.

Оказывается, он тайно помогал всем моим родственниками в Шэньсяньдине. Например, когда он отвечал за строительство моста и трассы в Линьцзяне, то специально послал в Шэньсяньдин человека за мужьями моих сестер, чтобы пригласить на временную работу. По его словам, муж старшей сестры оказался вполне себе порядочным человеком и не требовал лишнего. А вот муж второй сестры оказался ершистым и доставил немало неприятностей. Поэтому его позорная смерть не была неожиданностью.

Кроме того, приемный отец рассказал, что после смерти моего родного отца ему передали письмо от мужа моей старшей сестры с приглашением на похороны. На похороны он не поехал, но деньги передал.

– Я ведь с твоим родным отцом никогда не виделся, поэтому даже не представляю, каким человеком он был. Что бы я о нем говорил на похоронах, доведись бы мне приехать? Молчать вроде как неудобно, а чего говорить-то? Допустим, я бы приехал и сидел, не открывая рта, но это бы лишь породило всякие слухи. Каждому рот не закроешь, а кто знает, к чему эти слухи могли привести. Ни мне, ни тебе, Ваньчжи, это хорошего бы не принесло, верно говорю?..

Мы с Сяном согласились, что он поступил правильно.

Но в душе у меня прибавилось вопросов к моему «порядочному» старшему зятю.

В то же время отец очень одобрил мою помощь Ян Хуэю и Чжао Каю.

– Будем считать, что ты помогаешь бедным родственникам встать на ноги. В Китае много людей находится за чертой бедности, особенно в деревнях, и помощи государства здесь явно недостаточно. Поэтому если есть возможность поддержать живущих в нищете родственников, то следует им помогать. В то же время вас обоих пока сложно назвать разбогатевшими, а когда вы поженитесь, ваши возможности станут еще более ограниченными, поэтому действуйте по силам. Выбирая, кому помогать, помогайте прежде всего молодым, причем в приоритете должно быть их образование. Даже я, помогая родственникам, придерживаюсь этого принципа, для вас это тем более актуально!

При этих словах у него перехватило дыхание.

На следующее утро от улетел обратно.

Обнимая меня в аэропорту, он сказал:

– Дочка, а твой старый папка не зря приезжал, он своими глазами увидел, что у тебя появилось свое дело, что ты нашла свою прекрасную половинку, что у тебя есть близкая, любящая подруга, и при этом ты еще успеваешь учиться в университете, так что теперь я спокоен. Если бы мама-директор увидела тебя сейчас, она бы тоже очень обрадовалась. Раз уж ты получила прописку в Шэньчжэне, оставайся здесь жить дальше. Когда появится время, приезжай в Юйсянь навестить своего старого папку, для меня это всегда будет приятным сюрпризом…

Эти слова довели меня до слез.

На обратном пути я обнаружила в кармане конверт с пластиковой картой.

– Отправь отцу обратно, – предложил Сян.

– Пусть на всякий случай останется, – сказала я.

– Теперь у тебя есть я.

– Давай хотя бы узнаем, сколько на ней?

– Это еще зачем? – рассердился он. – Какая такая необходимость? Разве не слышала, что у отца тоже есть бедные родственники? И, думаю, немало! Предоставь это мне, я сам отправлю карту обратно.

С этими словами он ее отобрал.

– Но тогда я сперва должна написать ему письмо, – сказала я.

– Не надо ничего писать, ты только все испортишь, я все напишу сам.

К тому времени мой отец уже не был мэром, теперь он стал зампредседателя Собрания народных представителей. Я знаю, что он всегда мечтал получить должность секретаря горкома и у него имелись для этого все возможности, но из-за того, что до этого он выступал за освобождение крестьян от сельхозналога, его кандидатура стала спорной. Нынешняя работа его напрягала и особой радости не приносила. Он мечтал, что через два года выйдет на пенсию, станет свободной птицей и сможет почаще приезжать в Шэньчжэнь. В этот приезд он называл себя не просто папкой, а старым папкой. При этом, обращаясь ко мне, он все реже называл меня дочкой и все чаще – Ваньчжи. Наверное, это потому, что теперь я принадлежала не только ему, у меня появился мужчина, который тоже меня любит.

Я сама понимала, что не смогу написать отцу письмо о возврате карты, не задев его самолюбия. Поскольку Сян и отец нашли общий язык, я согласилась, что ему такое письмо будет написать проще, поэтому больше не спорила.

В следующие несколько дней наш супермаркет, можно сказать, превратился в театр, на сцене которого шла пьеса «Чайная»[89]: на сцену один за другим выходили самые разные люди, которые прямо или косвенно приняли участие в том кровавом уличном инциденте.

Сперва появился дядюшка Лю. Едва увидев меня, он бухнулся на колени, чем изрядно напугал Сяна, который тут же бросился его поднимать.

Заливаясь слезами, дядюшка Лю умолял меня и Ли Цзюань не подавать на его сына в суд.

– Все расходы за операцию и за лечение я возьму на себя. Сяо Фан, если Лю Чжу посадят, что будет с ребенком? Неужели он на несколько лет останется и без матери, и без отца? Ведь это самым ужасным образом повлияет на его будущее. Ведь ребенок ни в чем не виноват!.. – причитал дядюшка Лю, порываясь снова встать на колени и размазывая по лицу слезы.

Успокоив старика, Сян отвел меня в сторонку и тихо сказал:

– Старика можно понять. Если мы все уладим частным порядком, то закона не нарушим.

– Ты можешь пообещать это ему вместо меня и Ли Цзюань?

– Я такого права не имею, ты тоже. Пострадавшей является Ли Цзюань, так что без ее согласия здесь не обойтись, – сказал Сян.

Тогда я пообещала дядюшке Лю,