Остров Свободы - Борис Геннадьевич Цеханович

Со мной приехала целая толпа военных, которые мигом и жёстко разогнали протестующих и чересчур любопытных. Теперь они ходили вокруг кучи, горестно качая головой. Убедившись, что ни бойцы, ни техника не пострадали, присоединился к кубинцам и, чувствуя свою вину, предложил помощь. Мол, я сейчас экскаватором закопаю всё обратно, но от меня с досадой отмахнулись. Сами….

Да и чёрт с вами. Мы свернули экскаватор и дальней дорогой ушли обратно на базу. Я «зачесал репу» – Что делать? Где брать песок? Ясно, что на пляже хрен возьмёшь…. Придётся наверно там, на первом месте брать….

После обеда, опять самосвал впереди, сзади КРАЗ выехали на наш дальний край пляжа Гуанабо. Остановились и начали совещаться. Песку тут было явно мало, да ещё он замусоренный травой и мелкими кустарниками. Самосвалов десять наберём – А где остальное брать?

– Ладно, парни, давайте хоть это, а потом я буду думать….

Развернули экскаватор, копнули…. Чёрт… Слой песка ещё тоньше, чем думал.

Самосвал успел сделать ещё пару ходок и из-за прибрежных бугров появилась полицейская машина с включенными мигалками.

– Блин…, опять за мной. Что за страна такая? Песка кругом до полна и хрен возьмёшь. Неужели опять руки крутить будут. – Наученный горьким опытом, только они угрожающе вылезли из машины, я им сунул под нос свой документ. Полицейские внимательно вникли в текст и сразу стали очень вежливыми, но ехать мне с ними всё равно пришлось, хоть и без наручников. Блин, ну что за день? Привезли меня в городское полицейское управление, прямо к начальнику. Полковнику. Разобрались со мной быстро и сказали – НЕЛЬЗЯ.

– А где тогда можно? – Тупо спросил.

– Езжай в муниципалитет. Это их земля и договаривайся, а без разрешения нельзя.

Полицейские были так любезны, что отвезли меня к главе города и я в своих дебильных шортах, потной майке предстал перед чиновником. Разговора не получилось. Я со своим куцым испанским не мог толком объяснит ситуацию, а тот, зная, что перед ним советский офицер, пытался добросовестно вникнуть в проблему и ничего не понимал.

Плюнул, встал из-за стола и ушёл, хлопнув громко дверью и прямо из муниципалитета опять в городскую полицию, к их начальнику, который в этом городе имел реальную власть.

– Так, компанейро коронель, (товарищ полковник) ничего не знаю – выручай. Мне нужен переводчик. Давай, а то я тебе здесь ископаю всё на хрен и твои заколебаются за мной ездить по всем пескам.

Начальник попался с хорошим чувством юмора и с пониманием отнёсся к моей просьбе. Куда– то мигом позвонил, о чём-то долго договаривался, весело глядя на меня. Вызвал полицейских и приказал отвезти советика официала (советского офицера) в городскую тюрьму. Там всё знают и быстро примут, добавил он, улыбаясь во все тридцать два зуба.

Ну что ж – Тюрьмой меня не испугать. Видать сегодня мне придётся испить «горькую чашу передряг» до дна. Успокаивало и вселяло надежду в лучший исход одно – наручники на руки не надевали, обращались вежливо и мною овладело здоровое любопытство – Что ж посмотрим – что это за тюрьма такая.

Так уж получилось по жизни, что всё своё смышленое детство, юность, вплоть до армии я провёл около Зоны и хорошо знал, что это такое. Знал и о нравах внутризоновых. Даже один раз побывал в заложниках. Отец у меня был капитаном МВД и сотрудником этих Зон. Поэтому не только знал, но и частенько вместе с ним посещал Зоны.

Здесь, на Кубе, я тоже сталкивался до этого с тюрьмой. Но только чисто внешне. В районе сбора по тревоге располагалась кубинская тюрьма. Всё как обычно. Высокий бетонный забор, с бетонными вышками по углам. Внутри огороженного пространства стояло большое четырёхэтажное бетонное здание, кубинской архитектуры, предполагающие сильные сквозняки для прохлады. Решёток на окнах не было. Были узкие щели, по идее усиливающие перемещение воздуха внутри. Но вряд ли это помогало. Открытое для прямых лучей солнца, бетонное здание наверняка сильно нагревалось и духота там была ещё та…. В километре от тюремного расположения раскинулось место для работы самих заключенных. Глубокие и большие карьеры, разрабатываемые вручную. Высокие, отвесные стены, дно на глубине метров в десять. И самое интересное. Перед тем как начали разрабатывать эти карьеры, там стояло полтора десятка пальм. И их срубать не стали, а углубляясь вокруг них, оставляли пятаки земли диаметром метра два, на которых и росли пальмы. Когда начали копать, не знаю, но сейчас каждая пальма росла на отдельном столбе высотой в десять метров. Как они там, на каменных столбах, подпитывались влагой – не знаю, но было занятно смотреть на такую диковину.

Городская тюрьма Гуанабо представляло собой тоже высокую, побеленную стену, внутри которой виднелись крыши нескольких зданий. У ворот нас уже ждали и меня передали двум тюремщикам, которые вежливым взмахом руки пригласили пройти в открытую дверцу в больших и глухих железных воротах. Внутренний двор был чистым и разделён несколькими решётками на сегменты, в которых не было видно ни одного человека. Провели в административное здание, поднялись на второй этаж и зашли, как я понял, в кабинет начальника тюрьмы, по казённому скучный. За большим и голым столом сидел сам начальник в форме, а рядом на обшарпанном стуле импозантный кубинец, лет тридцати пяти, но по неким неуловимым нюансам от него веяло не хилой подчинённостью.

Всё объяснилось довольно быстро. Широко и приветливо улыбаясь, начальник тюрьмы произнёс небольшую речь, а второй кубинец, на отличном русском языке перевёл её содержание.

Начальник тюрьмы знает о проблемах советского офицера и по просьбе начальника полиции предлагает услуги переводчика…. Чем я приятно был удивлён.

Тут же на столе тюремщика, непонятно откуда, материализовалась бутылка рома, пара стаканчиков и совсем немудрящая закуска. Практически на один зуб. Ром мгновенно разлился, один стаканчик оказался в моей руке, второй в руке начальника, который торжественно предложил выпить за Советско-Кубинскую дружбу и дальнейшее содружество.

– А ему…? – Кивнул головой на переводчика.

– А мне не положено, я заключённый…

– Хм…, ну ладно тогда, – и выпил за Дружбу.

В ходе последующего возлияния, выяснилось удивительное. Мне отдают этого заключённого, на всё время пока я выполняю свою задачу, чем поставили меня в хороший тупик. Я уж не говорю про моё изумление.

– За что сидишь и сколько? – Задал вопрос.

– За воровство. Дали восемь лет. Отсидел шесть.

С удивлённо-вопросительным выражением посмотрел на начальника тюрьмы, и тот, уловив смысл вопроса, утвердительно закивал головой.

– Тебя как зовут?

– Мартин.

– Так я что, за тебя