Клитемнестра - Костанца Казати

– Еще не знаю. Это будет один из величайших походов, что когда-либо совершались. О нем будут говорить многие годы.

– Значит, тебя не будет долгое время.

Кастор как будто не слышит ее слов.

– Нас поведет Ясон из Фессалии. Отряд из сорока мужей, а может, и больше.

– Ясон? – Она вспоминает, как женщины во дворце обсуждали мальчика, сына законного царя Иолка. Это была одна из тех историй, которые люди любят пересказывать снова и снова: о жадном до власти правителе, что стремился устранить все угрозы трону, и о матери, отчаянно пытавшейся спасти своего ребенка. Когда Ясон родился, брат его отца, Пелий, приказал убить его, тогда мать Ясона вместе со слугами обступили младенца и принялись стенать, будто бы ребенок родился мертвым. Позже в ночи она выскользнула из дворца и спрятала сына в лесу, надеясь, что кто-нибудь его спасет. С тех пор о нем никто не слышал.

– Он жив, – говорит Кастор, – и он вернет свое царство. Но сперва ему нужно отправиться в Колхиду.

– Что он там ищет?

– Золотое руно. – Клитемнестра недоверчиво вскидывает брови, и Кастор поясняет: – По слухам, царь Ээт хранит у себя золотую шкуру барана. Многие пытались ее выкрасть, но никто не преуспел. Дядя Ясона желает, чтобы тот отыскал руно и принес ему. Тогда он вернет ему иолкский трон.

– Зачем тебе следовать за ним? – спрашивает Клитемнестра. – Это его задание, тебя оно не касается.

– Каждый муж, который хоть чего-то стоит, будет там. Каждый, кто хочет, чтобы его запомнили.

А как же я? Меня забудут? В памяти вновь всплывают слова бабки: «Вас, девочки, будут помнить дольше, чем ваших братьев». Она заходит в воду, ощущая под ногами замшелые камни.

Кастор спрашивает:

– Этот царь, Тантал, он тебе нравится?

Она смеется, но не отвечает.

– Я уверен, он хочет тебя заполучить, – продолжает Кастор.

– Я в этом тоже уверена.

– Ты выйдешь замуж?

– Меония очень далеко, – отвечает она.

Кастор склоняет голову набок и серьезно глядит на сестру:

– Колхида тоже далеко. Ну и что? Что же нам, оставаться в Спарте и гнить здесь до конца наших дней?

Клитемнестра слышит позади тяжелое дыхание Елены. Она протягивает руку, чтобы помочь сестре взобраться по лесной тропе. Листья похрустывают у них под ногами, солнечные лучи просачиваются сквозь кроны деревьев. Вдоль ручейков и поваленных деревьев растет земляника, в тени ее ягоды кажутся кроваво-красными.

Находиться в гимнасии было невыносимо: во время занятий все постоянно сбивались в кучки и шептались у Елены за спиной. Как только окончился урок танцев, Клитемнестра схватила сестру за руку и потащила по тропе, ведущей на вершину Тайгета. Она знала, что если останется, то не сможет сдержать себя.

Сестры карабкаются к вершине, где воздух холодный и волглый, а верхушки деревьев пронзают небо точно копья. Клитемнестра останавливается у большого камня, а Елена опускается рядом с ней на колени, ее золотистые волосы вымокли от пота, и из них во все стороны торчат мелкие веточки. С такой высоты долина внизу видится бурой и гладкой, заплаты иссушенной желтой земли похожи на шрамы на теле воина.

– Ты слышала о Касторе и Полидевке? – спрашивает Елена. Должно быть, ей рассказал Полидевк. Клитемнестра кивает. – Ты волнуешься?

– Нет, – отвечает Клитемнестра. У них над головами пролетает орел с дохлой мышью в клюве. Клитемнестра провожает орла взглядом, пока он не скрывается из вида, нырнув в глубину леса.

– Жаль, что я не могу уехать, – говорит Елена. – Я бы хотела уехать вместе с ними.

– И отправиться в Колхиду?

– Почему нет?

Клитемнестра пожимает плечами:

– Я хотела бы увидеть Кносс или финикийские колонии. Или Меонию.

– Меонию, – повторяет Елена.

Клитемнестра усаживается на камень, чувствуя, что Елена не сводит с нее глаз.

– Ты хочешь выйти замуж за Тантала? – спрашивает Елена. В ее голосе ни зависти, ни злости – лишь недоумение.

Что ее так удивляет? – думает Клитемнестра. – Она полагала, что я выйду за какого-нибудь мелкого царька или за спартанца? Нет. Я хочу быть с кем-то другим, с тем, с кем я буду смотреть на мир с удовольствием, кто покажет мне его чудеса и загадки.

– Я вижу, как ты меняешься, когда он рядом, – говорит Елена.

– В лучшую или худшую сторону? – спрашивает Клитемнестра.

Елена отворачивается и принимается разглаживать свой хитон. Клитемнестра знает, что за ее спокойствием могут скрываться и скорбь, и страх. Но Елена научилась прятать тьму в глубине, так же как водоросли прячутся под поверхностью воды.

Когда она поворачивается к сестре, Елена уже улыбается.

– В лучшую, я думаю.

За ужином Кастор и Полидевк объявляют о своем скором отъезде. Тиндарей и Леда одаривают их поцелуями, а благородные спартанцы рукоплещут братьям.

– Мы отбудем, как только придет весть, что Ясон в Иолке готов, – объявляет Кастор, и все принимаются одобрительно стучать кубками по столу. Слуги разносят золотые кувшины с вином и блюда с хлебом, мясом, смоквами и сырами.

– Родичи и друзья-спартанцы, налегайте на угощения, – говорит Тиндарей. – Сегодня мы празднуем поход моих сыновей. – Снова звучат одобрительные выкрики. Елена молча потягивает вино, а Полидевк в это время что-то шепчет ей в ухо. Клитемнестра наблюдает за ними.

– Тебе грустно? – спрашивает ее Тантал.

Она поворачивается к нему.

– Я вижу, что тебя печалит их отъезд, – говорит Тантал. Он смотрит на нее выжидающе, словно готов в любой момент поймать в ладони ее страхи и секреты.

– Там они будут счастливы, – отвечает она. – Они были рождены для этого.

– Для чего?

– Стать великими воинами. Героями.

– А ты?

– А я родилась не для того, чтобы участвовать в походе какого-то мужа.

– А для чего же тогда?

Она не торопится с ответом.

– Моя бабка однажды сказала, что я была рождена править.

Тантал улыбается.

– Прежде чем вести за собой, любой правитель должен научиться следовать.

– И как долго ты следовал за кем-то? До того, как стал царем?

Он смеется и берет ее за руку. Кожа вспыхивает от его прикосновения. Затем он выпускает ее руку и принимается за еду, а трапезная наполняется хмельными разговорами.

Когда солнце утопает в иссохшей земле, шум в зале стихает. Домашние собаки подъедают с пола остатки еды, стол заставлен грязными тарелками, мисками и полупустыми кубками с вином. Леда и Тиндарей уже удалились в свои покои, и подвыпившая знать разбредается по домам, таща за собой своих жен.

Снаружи стемнело, но в сводчатой трапезной светло. С озорной улыбкой на лице Кастор протягивает Танталу золотой кувшин:

– Выпей еще.

Тантал принимает кувшин.

– Если ты пытаешься меня напоить, то тебе это