Моя новая сестра - Клэр Дуглас

родителям. – Беатриса старается, чтобы ее голос звучал ровно; она знает, что Бена нервирует, когда она ведет себя слишком эмоционально, и не может показать ему, как она взволнована. – Сегодня утром за ней приехал отец. К счастью, она забрала эти скульптуры с собой. Они занимали слишком много места. И теперь я могу использовать эту комнату как свою домашнюю студию.

Бен обводит взглядом комнату, словно надеясь, что Джоди прячется за длинными портьерами, обрамляющими французские окна. Он проводит рукой по щетине, которая уже пробилась на подбородке.

– Я не понимаю. Почему она так внезапно уехала? Она ничего мне не сказала.

Беатриса одаривает его долгим, пристальным взглядом, а затем резко отвечает:

– Ты знаешь, почему она уехала.

Ей доставляет удовольствие наблюдать, как он медленно поднимает руку, чтобы ослабить узел полосатого галстука, словно тот его душит, и как у линии роста его волос проступают бисеринки пота. Бен бледнеет, отчего его веснушки становятся более заметными.

– Из-за того, что она подслушала?

Беатриса кивает.

– Это было неосторожно с твоей стороны, Бен. Обычно ты не бываешь настолько беспечным.

Он расхаживает по комнате и стенает:

– Знаю. Я так чертовски зол на себя.

Она морщится от столь явного проявления его огорчения.

– Неважно, – говорит она, пытаясь успокоить его. – К счастью, ничего страшного не произошло. Хотя она утверждает, будто это ты велел ей уехать.

Он перестает вышагивать и смотрит на нее широко раскрытыми орехово-карими глазами.

– Конечно, я этого не делал, – вырывается у него. – С чего бы ей такое утверждать? И почему она не поговорила со мной об этом?

Беатриса пожимает плечами. Вся эта ситуация утомила ее. Джоди больше ее не волнует.

– И откуда это взялось? – интересуется он, проходя по вощеному полу и останавливаясь рядом с диваном. Он проводит рукой по его изогнутой спинке. – Должно быть, это стоило как крыло от самолета.

– Вот для чего нужен трастовый фонд, – отвечает она. – Я заказала его на прошлой неделе. Я все равно собиралась попросить Джоди съехать из этой комнаты. Было несправедливо, что она заняла и ее, и спальню наверху. Она не платила за аренду.

– Ты никогда не требовала от нее арендной платы, – возражает он.

– Дело не в этом, – огрызается она. – Нам не нужны деньги.

Бен садится рядом с ней на диван и успокаивающе кладет руку на ее обнаженный локоть. Несмотря на то что пальцы у него теплые, от этого жеста по коже Беатрисы бегут мурашки.

– Би, то, что ты делаешь… это прекрасно.

Она поворачивается к нему, подозревая сарказм, но его ореховые глаза полны восхищения, и ее охватывает любовь к нему. «О Бен, я делаю все это ради тебя», – хочет сказать она ему, но понимает, что не может. Он не поймет, пока не поймет.

Она берет его за руку.

– То, что мы делаем, Бен. Мы вместе, помнишь?

Они сидят в уютном молчании, и Беатриса думает, что, может быть, не стоит пока рассказывать ему об Аби – это только испортит столь драгоценный, редкий момент, когда они вдвоем, наедине. Он убирает руку с ее локтя и обнимает ее за плечи, привлекая к себе, и она удовлетворенно вздыхает, прислонившись к нему. «Он все еще мой Бен, – думает она. – Мой близнец».

А потом ему обязательно нужно все испортить, задав неизбежный вопрос:

– Что ты собираешься делать с комнатой Джоди?

Беатриса высвобождается из его объятий и перемещается к камину. Опустившись на колени, она чувствует, как сквозняк из дымохода обдувает ее босые ноги. Она аккуратно и педантично – лишь затем, чтобы подольше не отвечать на вопрос Бена, – укладывает на холодные колосники полено из стоящего рядом ведра, пытаясь вспомнить, когда в последний раз они разжигали огонь в этой комнате.

Она не рассказывала Бену о том, как Аби появилась без предупреждения два дня назад, сжимая в руках жалкие маргаритки, с горестным, затравленным выражением в больших зеленых глазах. Стояла у ворот, мокрая и маленькая в своей безразмерной куртке, и выглядела такой несчастной, что у Беатрисы сжалось сердце. В тот момент она испытывала к Аби почти материнские чувства. Ей хотелось заключить ее в объятия и сказать, что все будет хорошо, что она, Беатриса, рядом, чтобы помочь ей.

«Бен не поймет», – думает она, осторожно укладывая очередное полено на решетку и понимая, что просто тянет время. Ведь она знает, что любые зарождающиеся чувства, которые Бен может испытывать к Аби, придется пресечь, а она не уверена в том, как он отреагирует на это. У них есть негласное правило – никаких романов между соседями по дому. Он, конечно, отрицает свои чувства, но Беатриса видела, как он смотрел на Аби во время «открытой студии» и как вился вокруг нее на вечеринке после этого. Она прекрасно понимает, почему его влечет к этой девушке. Уязвимая, немного застенчивая, стройная и светловолосая, Аби полностью в его вкусе.

– Может, нам пригласить в жильцы кого-нибудь еще? – говорит он, нетерпеливо прерывая молчание.

Беатриса встает, растирая колени, и поворачивается к Бену, желая увидеть выражение его лица, но не успевает она открыть рот, как он в ошеломлении замирает: до него наконец доходит, что она задумала. «О Бен, ты так хорошо меня знаешь», – думает она.

– Ты уже предложила Аби переехать к тебе, не так ли? – Взгляд у него жесткий, пронзительный. Как у загнанного зверя.

«Извини, Бен».

– Ты даже не озаботилась спросить меня. Это и мой дом тоже.

Она чувствует угрызения совести, когда Бен молча поднимается с дивана и выходит из комнаты, с грохотом закрыв за собой дверь.

Глава шестая

Дом Монти – вернее, особняк с двускатной крышей и башенками – величественно возвышается на вершине крутого холма с видом на Бат. Над дымоходом плывет ущербный месяц, и я думаю, как жутко, как готично выглядит дом в тусклом свете. Я почти ожидаю увидеть летучих мышей, летающих вокруг одной из башенок. Это вызывает у меня непрошеные воспоминания о Хэллоуине, о том вечере более восемнадцати месяцев назад, о той роковой вечеринке, на которую мы отправились, о той ссоре, в результате которой мы все уехали раньше, чем планировали. Беатриса выходит из такси, невероятно элегантная в черных шортах и плотных колготках, демонстрирующих ее длинные стройные ноги. Я иду за ней, мы с некоторым трудом ковыляем по гравийной дорожке. Какофония голосов, звон бокалов и ритм какой-то танцевальной мелодии доносятся из открытых окон особняка, оповещая нас о том, что вечеринка уже в полном разгаре.

– Ты в порядке, Аби? – спрашивает Беатриса,