Америго - Арт Мифо

У скважины замка зазвучало неровное дыхание, будто нюханье.

Уильям озадаченно посмотрел на ДеВитоло, но тот сделал знак, призывающий немного подождать. Изнутри дважды щелкнул вертушок, тяжелая дверь апартамента отворилась – и выглянула сначала синяя шляпка, опоясанная красивой белой лентой, потом два разноцветных глаза под рыжей челкой, а потом весь Саймон Спарклз.

– Я ничего за них не хочу! – смело заявил он, но вид обмотанной головы Уильяма рассмешил его. Уильям отвернулся.

– Каков наряд! Волшебство, да и только, – восхитился ДеВитоло, взглянув на него. – А меня зовут Констант ДеВитоло, и я…

– Я знаю вас! – заливаясь, перебил его мальчик.

– Саймон, ты же не намерен останавливаться на достигнутом? – как-то странно серьезно спросил ДеВитоло. – Хочешь придумывать новые истории? Тогда будет лучше скорее закончить эту.

– Я все-таки должен быть дома, – сквозь смех сказал юный автор.

И ДеВитоло вдруг тоже фыркнул.

– Здесь, на Корабле… история не об Америго?

– Откуда вы знаете, что мои истории не про Америго?

– Я не знал, – честно ответил продавец часов. – Но я слышал об одном человеке, которому до смерти надоел этот Америго и все разговоры о нем.

– Одном человеке? – с сомнением переспросил Саймон, и вспыхнул огнем красный глаз, пронзительно глянул зеленый…

Несколько мгновений спустя палубу сотряс новый грохот – совсем близко. Все трое едва смогли удержаться на ногах, хватаясь за то, что попало под руку.

– Как вы думаете, что это грохочет? – спросил уже ничуть не напуганный Саймон.

– Мы поговорим об этом по дороге, – заверил его ДеВитоло.

У фальшборта подул сильный ветер, обрадованный приходом людей, над которыми можно было вдоволь покуражиться в праздничный майский полдень! Уильям шел впереди, за ним – человек с аккуратной бородкой, одетый в благоприличный вишневый костюм, и взволнованный рыжеволосый мальчик в волшебном синем костюме с корсажем и пелеринкой. Саймон шагал совсем неуверенно, так и норовя споткнуться на ровном месте, но ДеВитоло всякий раз успевал ловко поймать его за плечи.

Разъяренная толпа растеклась по всей палубе. Нигде нельзя было долго прятаться от прозревших глаз, и один голос облетел ее всю с быстротой молнии и собрал воедино. Теперь она надвигалась на корму со всех сторон; стремясь к своей единственной Цели, пассажиры появлялись из каждого прохода, из каждого переулка – и продолжали идти вдоль бортов. Они поднимали в воздух свои орудия и наперебой восхваляли мудрость предписаний, – но ветер был достаточно силен, чтобы заглушить их слова до полной неясности.

Главы палубы здесь не было видно – этим людям уже не был нужен Глава палубы. Но их детям еще нужен был учитель – и потому их дети смирно ждали прибытия в замке из белого камня и на лоне Парка.

Все, что теперь оставалось, – минута бесцельно проведенного времени.

– Это и есть то, что вы задумали? – спросил Уильям, угадав, что должно произойти вслед за этой минутой.

ДеВитоло энергично кивнул.

Уильям не без труда приблизился к самому фальшборту и попытался облокотиться на ледяной планшир; он сбросил пиджак в разгар погони и был в одной легкой рубашке. Саймон застучал зубами и, когда Уильям отпрянул от бруса, увидел, как прозрачная речка, разлившаяся по зеленому лугу, обрастает снежными иглами.

Мальчик старался не смотреть в небеса: размазанные по ним жидкие белые комья напоминали ему остатки ненавистного овощного пюре, зачем-то разбавленные водами доброго Океана. Он хотел спросить у старших, отчего так рассыпаются облака, – но тут же решил, что придумает сам, как только окажется на земле.

Ветер растрепал повязку, и Уильям сорвал ее с головы. Боли в затылке не ощущалось. И он размахнулся, чтобы швырнуть пропахший благами мистера Гринсана отрезок материи за борт. Не тут-то было! Ветер выхватил повязку из его пальцев и понес ее на восток, в сторону Тьютонии, а потом на север, прямо к незабвенному Парку Америго.

«Это принадлежало им…»

Уильям осторожно выглянул за борт, и ему показалось, что под светлыми ладонями Создателей темнеет поверхность настоящей земли.

Разве это будет предательство? Он не предаст ее! Она обязательно будет ждать его там, внизу, и они не умрут, и им снова будет интересно! И его Лена… его Лена? его Лена! Может, и она в самом деле – есть?

– А ведь сегодня день моего… рождения! – воскликнул он.

ДеВитоло широко улыбнулся.

– Позвольте тогда вас поздравить, юноша! – закричал он в ответ, наперекор оглушительному порыву ветра. – Может быть, вы – пустое место! Может быть, вы не пассажир, и никогда им не были! Что, если вы – Корабль?

Уильяму вдруг стало очень больно в груди – он вообразил себе, как неуютно должно быть всем тем, кто вынужден тесниться в ней, как в глухой, узкой, запертой веками комнатке с низким потолком и разбухшими окнами. А потом она, прямо изнутри, расцвела, словно Парк Америго, и пробились к берегу птичьи напевы, и заблистали на солнце мягкие верхушки добрых лиственниц, и радостно забурлил ров, а воды его устремились ввысь и захлестнули целую сотню надменных крыш и все оранжереи. И Уильям понял, что нужно действовать – покуда изменчивые солнечные лучи не превратили все это мокрое великолепие опять в мертвую засуху.

– А вы? – повернулся он к своему другу. – Вы – тоже пустота? Тоже Корабль?

– Если угодно! – воскликнул Констант ДеВитоло и захохотал, выпустив трепещущую руку Саймона; а ветер все рвался в их лица, развевая волосы и разгоняя праздные мысли по всем настоящим пространствам.

Когда вы закроете книгу,

Корабль останется в небе!

Когда вы закроете книгу,

Корабль падет в Океан!