Пуд соли, или 12 Шагов в «Северном сиянии» - Рафаэль Азизов

– Да ты гонишь что ли?! Какие там успехи?! У него просто анализ как у нас вот и всё! Там придраться не к чему! Вообще такой жук! Я сам в ахере!

Друзья от души посмеялись над слышавшим их и потому расплывшимся в довольной улыбке Бегемотиком. Вот такой интересный достался Доктору братишка!

Землекопы (свежие лица)

По ежегодной традиции оттопырившийся за лето по самое не балуйся употребушный народец ближе к концу тёплого времени года начал массово слетаться в Центра на поправку пошатнувшегося от ядов здоровья. Конечно же в подавляющей своей массе реабилитяне попадали сюда своей отнюдь не добровольно. Кого-то, ровно, как и когда-то Доктора, не заморачиваясь просто «брали на таран», ну а кого-то заманивали и хитростью. В один прекрасный летний день перед релаксом на котором Деда и Внучок собирались спокойно предаться размышлениям, медитации и молитве строго следуя рекомендациям методической программной литературы и попить кофейку на свежем воздухе следуя зову своих сердец Гемба завёл в ограду очень даже интересного персонажа.

Подтянутый молодой человек был вполне прилично одет, в солнцезащитных очках с большими стёклами и со здоровым спортивным баулом в руках. По внешнему виду и расслабленной походке он напоминал туриста, собравшегося на отдых в тёплые страны, и для полноты картины не хватало только торчащей из сумки теннисной ракетки. Зёмик с удивлением и радостью поприветствовал новобранца, им оказался Карп – друг детства и юности Гембы и Зёмы с ихнего же микрорайона. И пока Гемба суетился с напитками Зёмик расспрашивал корефана за жили-были и какими судьбами тот оказался здесь. Тот ему вкратце поведал свою невесёлую историю «о травле» подытожив тем, что вот Гемба предложил помощь, порешал с паханами и привёз сюда. И обращаясь уже к обоим строителям поинтересовался тем, что волновало его видать с самого города:

– А что говорит, там у нас охота, рыбалка, ягоды, грибы, плов, шашлык, баня, телек с утра до вечера, ну и говорит по хозяйству работы немного и маленько работ надо будет пописать… А что делать?! Я и решил – надо отдохнуть месяц другой от наркоты, а работать мне не в тягость. А что, пацаны, много писать то, а то я это дело ещё со школы не люблю?

По их озорному перегляду и улыбкам на лице прошаренный Карп сразу понял, что что-то не ладно, а сходив на экскурсию в дом новоиспечённый выздоровленец начал требовать от Гембы чтобы его отвезли обратно. Но, к счастью, парень оказался вполне вменяемым и его удалось успокоить и «уболтать остаться ненадолго» словами.

Гудок и Мурзик появились на Первом доме почти одновременно в августе на закате лета ровно через год после пленения главного героя. Про первого из них Доктор был уже наслышан из восторженных рассказов Морозки и прочих бывалых реабилитян. Гудок – заслуженный ветеран реабилитационного движения, конкурирующий с Беготнёй по сумме бесполезно проведённого в центрах времени в первые дни, откровенно свистел, находясь в «междумирье» после внутривенного воздействия сильнодействующей бодрящей синтетики разных сортов. Он без умолку скороговоркой нёс какую-то бредятину о том, что он здесь ненадолго убедительно, по его мнению, обосновывая всем свою позицию, бесконечно метался по дому не в силах усидеть на месте. Несмотря на создаваемую им излишнюю суету и совершенно нелепые потуги обозначить свою значимость, в общем и целом, Гудок создавал благоприятное первое впечатление, находясь для своего весомого наркоманского стажа в великолепной физической форме, и отличаясь общительностью и опрятностью.

Его подобно Фигуре по весне на Втором доме практически сразу «кинули на прорыв», а именно на рытьё новой выгребной ямы под сортир. Там же трудился временно разжалованный из волонтёров Хам, он же Вава, который на выезде в город по собственной наивности попробовал убедить своего отца завершить эту его ссылку, но судя по результату, потерпел сокрушительное фиаско. Поскольку Глеб Валерьевич доходчиво объяснил всем, что Ваву и Гудка объединяет огромной силы тяга, то их тут же временно побратали и озадачили рытьём невообразимых размеров ямы для качественнейшей проработки этой самой тяги.

Доктор с Узлом, даже не пытаясь оценить суммарную величину тяги новоиспечённого братского тандема, недоумевали по поводу предстоящего им перекрытия этого инженерно-технического сооружения, становящегося прямо на их глазах фундаментальным. Узел, опасаясь и переживая, прежде всего за своё благополучие как главного деревенского строителя высказывал опасения по поводу обвала земляных стенок огромной ямы пятиметровой глубины и предлагал возвести укрепляющие деревянные стены. Док, искренне надеясь до наступления холодов любой ценой покинуть восвояси это гостеприимное место, отговорил товарища от этой трудоёмкой и хлопотной затеи, предложив Соломоново решение. Грунтовым стенкам ямы просто придали определённый уклон, предупреждающий осыпание, руками тех же самых землекопов к которым присоединились ещё и Юлик с Карпом и Зёмой, пока не было работы на стройке.

Несмотря на тяжёлый адский труд, атмосфера на этих раскопках царила довольно весёлая и приподнятая. Все участники действа юморили и сарказничали, но заводилой и модератором душевного подъёма выступал, конечно же, Гудок, без устали отпускающий саркастические шуточки и завуалированные угрозы в адрес руководства «Северного сияния», своих родственников и недругов из Анонимного мира и всего Анонимного движения в глобальном целом.

Мурзик, побывавший уже раз до этого в другом Центре, прибыл в «Сияние» с незначительной колотой дыркой в пузе, напротив представлял собою полную противоположность Гудку. Он валялся, не вставая на верхнем ярусе в чилинарии отходя от воздействия «собаки» и медикаментов, которыми его потчевала фельдшерица для скорейшего заживления раны. Неубедительно исполняя роль умирающего лебедя, он демонстративно отказывался от еды и собственноручно выстраивал барьеры в общении с окружающими, нехотя сквозь зубы, отвечая на вопросы и отказываясь от предложений ребят, пытающихся позаботиться о нём.

Внешность его тоже была довольно отталкивающей – спайсятина и алкашка не пощадили Мурзика и в свои неполные тридцать лет он, будучи младше Гудка на пару-тройку годков, выглядел на его фоне морщинистым неопрятным мухомором с глубокими залысинами. Старшим братом Мурзику Глеб Валерьевич исключительно из терапевтических побуждений определил Квагу популярно пояснив, что именно этот тренинг позволит взрастить назойливо стремящемуся в волонтёры верзиле такие необходимые для этого продвижения качества как ответственность и забота о ближнем.

Сам премудрый Учитель сразу после этого назначения вменил в собственные привычки на каждом приёме пищи участливо интересоваться у Кракена, самочувствием у его нового братишки и по какой причине тот не соизволит присоединиться к общей трапезе. Выслушав с проникновенным лицом подробный доклад Кваки