Чарли 2.0 - Александр Бессонов

– Спасибо за ваш вопрос. Ответа на него мы не знаем, поскольку ваше высказывание не имеет никакого отношения к технологии производства линолеума. Продолжим.

Шеф тихонько сказал:

– Что и требовалось доказать: элементарной базы не знают. Пожалуй, побежим сегодня пятнадцать километров – надо перебить это скверное впечатление.

До конца презентации Семёнов не проронил ни слова. Он думал, что скоро поведут на обед и по-любому угостят пивом. Их действительно повели в заводскую столовую, где на столах заманчиво поблёскивали жестяные баночки. Семёнов повеселел, шутил направо и налево – пока шеф не попросил заменить пиво морковным соком. Проявив чудеса ловкости, Семёнов сунул одну из баночек в карман, убежал в туалет, откупорил её и начал жадно пить большими глотками… соевый соус. Ругаясь матом и заплевывая стены, он твёрдо решил бороться за свою алкогольную независимость.

Нужно сказать шефу, что приболел. С желудком проблемы. Пусть Ростислав Вячеславович бежит свои пятнадцать километров, а он, Семёнов, в это время устроит собственный полумарафон – до супермаркета. Выпьет вискарика и тихонько ляжет спать. Со спящего человека спросу никакого. Если сработает, можно повторить фокус и отведать продажной японской любви. Правда, проститутки в супермаркетах не продаются, но он что-нибудь придумает.

Семёнов опять повеселел. Вторую половину дня российская делегация провела на осмотре новых цехов. Чтобы не ляпнуть лишнего, он решил жевать жвачку и сунул в рот сразу две пачки. Со стороны Семёнов напоминал подростка-дегенерата с огромным комом липкой белой массы во рту. Казалось, что он жуёт кусок линолеума.

Вечером в номере шеф надевал тренировочные штаны, готовясь к пробежке, а Семёнов вспоминал любимую рыбку, в детстве случайно выброшенную в раковину, и готовил трагическое выражение лица. Он лёг на кровать и схватился за живот. Ростислав Вячеславович, казалось, ничего не замечал. Порывшись в шкафу, он достал оттуда свёрток и вручил Семёнову:

– Семёнов, у меня нет более близкого друга. Ты эрудированный, умный мужик. Моя жизнь держится на нескольких столпах: работа, бег, мама и ты.

От испуга Семёнов забыл про мёртвого меченосца и живот. Шеф продолжал изливать душу:

– На все свои суточные и представительские я купил тебе беговое снаряжение. Кроссовки, iPhone, Apple Watch, форму. У меня никогда не было такого чувствительного и понимающего собеседника, как ты. Ты постоянно молчишь, но я по глазам вижу – тонкая и глубокая натура, далёкая от линолеума. Тебя заботят проблемы иного порядка.

Семёнов действительно думал о проблемах иного порядка: «Джим Бин», «Рэд Лэйбл» или «Джеймсон».

Шеф сказал:

– Мы все помешались на примитивных порывах нашего тела: алкоголе, еде, сексе. Но есть ещё люди, которые думают об экологии и умеют любоваться цветущей сакурой. Я горд тем, что знаю тебя.

Ростислав Вячеславович заплакал:

– Семёнов, бери вещи и одевайся. Сегодняшнюю пробежку посвящаем тебе и моей маме.

– Тут такое дело, – робко начал Семёнов.

– Ты не уважаешь мою маму?..

– Нет, что вы!

Семёнов поспешно сунул в рот новую порцию жвачки и начал одеваться.

В тот вечер он осилил только семь километров. Чуть не сдох, но пробежал. В номере Семёнов умылся и уснул сном младенца. Утром они с шефом пропели мантры, приняли позу собаки мордой вниз, выпили сока и отправились на производство. В таком режиме пролетели две недели. В свой последний вечер в Японии Семёнов пробежал десять километров.

Прилетев на родину, в аэропорту он купил литр водки и копчёного кальмара: ждать сил не было. Семёнов угощался в туалете, под стук дверей и механический голос, приглашавший пассажиров на посадку. Через десять минут его стошнило.

Семёнов вызвал такси, доехал до дома, переоделся и отправился на вечернюю пробежку.

Валера

В каждом из нас живёт свой Валера. Ну а теперь по порядку. Меня зовут Татьяна, мне тридцать семь лет. Разведёнка. Мать-одиночка, воспитываю сына Платона. Только жалеть меня не надо, я сама кого хочешь пожалею. Работаю кассиром на маленькой железнодорожной станции, вечерами подрабатываю в Убере. У меня лучшая машина на свете, «Тойота-Калдина» 1993 года. Как говорил мой бывший муж, «раньше умели делать машины». Потом взял мешок и ушёл за хлебом, видимо в Японию, искать секрет производства.

Но речь не о нём, а о Валере. Я познакомилась с ним, когда меня подрезал подросток на «Порше Кайене». Не знаю, откуда у него «порше» – видимо, результат особого юношеского мастерства… Я спокойно ехала в своём ряду на моей «ласточке-кормилице», как вдруг, без поворотника, меня подрезает этот нежный умелец! Его «порше» нагло втиснулся спереди, а водятел, покачивая головой в такт музыке, одновременно жевал жвачку, разговаривал по телефону и смеялся. И тут мы познакомились с Валерой. Он сказал:

– Давай газ в пол, протараним ему на скорости бампер.

Я рассмеялась. А Валера, откуда-то взявшийся внутри меня, продолжал:

– Чё ржёшь? Надо наказывать!

– А ты кто?

– Хер в пальто – Валера! Хорош терпеть унижения – погнали, у светофора с ним побалакаем.

Он начинал мне нравиться. Я почувствовала себя Билли Миллиганом. Показала поворот на соседнюю полосу, газанула чуток и поравнялась на остановке светофора с прыщавым автолюбителем.

– Говорить буду я! – резюмировал Валера.

Водительские окна «тойоты» и «порше» опустились.

– Слышь, чмо, ты чё дам подрезаешь? – Я немного удивилась, а ещё больше испугалась.

Подросток, видимо, тоже:

– Я не чм… Прости… те.

– Прощения просить в другом месте будешь, – Валере требовалась полная сатисфакция. – Я тебе в жопу на всей скорости ща въеду. Будешь родительский дачный автомобиль чинить на свои еженедельные карманные деньги. Тебе папа на обеды в день сколько даёт? – Так Валера стал моим кумиром.

– Я засужу вашу страховую! – Подросток буркнул фальцетом.

Ему тут же парировали:

– Ой, какие мы серьёзные, у нас уже ломка голоса. Какую страховую? Ты думаешь, у меня есть ОСАГО? У меня есть приятель в копировальном центре. А у него есть фотошоп и виды на меня. Ты с ним будешь судиться?

– Ну, правда, простите меня. Я не хотел! – Подросток судорожно сглотнул, закрыл окно и уехал.

Однозначно, победа! Победа Валеры и его скафандра в виде меня.

Вечером примечательное событие захотелось отметить. Когда у тебя не очень с деньгами, точнее, их вообще нет, а праздник нужен, на помощь приходит напиток богов. Он продаётся в супермаркетах на самых нижних полках, видимо намекая на твоё место. Вино в тетрапаке объемом один литр под названием «Тёщин погребок» стоит сто девять рублей, и, сколько я себя помню, цена не менялась. Случались мировые экономические кризисы, менялись правительства, падали курсы валют, но «Тёщиного погребка» это не касалось. Сто девять