Чарли 2.0 - Александр Бессонов

Я позвонила сестре и сказала: «Есть повод, нужно отметить. Посидим, чуть-чуть винца попьём». Винца… Винища!!! Моя сестра младше меня на два года, а по уму – на все сто. Но она лёгкая на подъём, и дуэли с «Тёщиным погребком» её конёк – хватает двух тетрапаков. Мы выпили один. Вечер обещал быть томным. Я рассказала про случай и удивительное знакомство. Сестра попросила её представить. Но Валеры, видимо, не было дома. Мы решили, что нужно выпить ещё, и он непременно объявится. Моей душе в квартире стало душно, и мы поехали куда-то. Не знаю, где сестра находит эти места, а главное, зачем. «Куда-то» оказалось придорожным кафе «У дяди Серёжи». Из русских там были только официант и имя в названии кафе. Играла громкая музыка. Кто-то танцевал. Кто-то трогал меня за попу. Да, и там была маленькая сцена! Мы ещё немного выпили. И тут появился он – Валера хотел танцевать!

Ещё одна особенность «Тёщиного погребка» заключается в том, что любое твоё действие после него будет идеальным. Хотя, если посмотреть со стороны… тихий ужас. Особенно танцы. Я была богиней хип-хопа! Сняла туфли и кинула их вверх, в сторону сильной доли. Потом решила, что я – Бритни Спирс. Они с Валерой забрались на сцену и начали показывать всем, что они мастера спорта по художественному тверку. Но этого Валере показалось мало. В один из кульминационных моментов песни он разбежался и прыгнул со сцены с криком: «Ловите меня!» Было красиво, что говорить. Проблема в том, что у сцены никого не было. В итоге Валера упал на железобетонный пол, а я очнулась от ужасной боли.

Только на следующий день узнала, что у меня перелом ноги со смещением. Но это завтра. Валера же спустился в «Тёщин погребок», и танцы продолжились. Потом я отрубилась.

Через две недели начальник моей товарной конторы уволил меня: он хотел пристроить на моё место какую-то свою родственницу. Денег и так не хватало, а тут вообще капец. Долги, поборы в школе, квартплата, еда, одежда… Я взяла здоровенную арматурину и била «туарег» начальника до тех пор, пока кожа на костяшках пальцев не лопнула и не показалась кровь. Это была уже я, не Валера.

Ре

Пётр просто жил, не думая о сегодня и не заглядывая в завтра. Если он вспоминал про вчера, становилось плохо. Разумнее отодвинуть все мысли подальше и сосредоточиться на деле. Пётр работал настройщиком пианино. Ещё в детстве родители обнаружили у мальчика абсолютный музыкальный слух: он мог точно напеть любую мелодию, которую слышал хотя бы раз. Впереди были музыкальная школа, потом музыкальное училище – и первая чеченская кампания.

Там Пётр постепенно разочаровался в нотах. Сначала нотой ре сверху прилетела смертоносная сила, унесшая всё живое вокруг. Потом соль-бемоль и ля пулемётной очередью положили знакомых ребят из Курской области. Нотой ми отзывался крик плачущего от боли лейтенанта.

Чеченская война закончилась, Пётр вернулся домой, но уже совершенно другим человеком. Если раньше он мечтал о карьере музыканта и хотел поступить в консерваторию, теперь, едва ноты просыпались и звенели в голове, ненависть накрывала тяжёлой волной. Чтобы Пётр не спился, старый преподаватель музыкального училища по сольфеджио устроил его настройщиком пианино.

Работа была простой: в обеденное время проверять все музыкальные инструменты в училище и при необходимости подтягивать струны. Ничего особенного.

В тот апрельский день Пётр неторопливо шёл по залитым солнцем коридорам училища. За закрытой дверью одной из аудиторий кто-то тихо пел. Индивидуальное занятие по вокалу? Обычная русская народная песня, стандартный репертуар студентов, но голос… Меццо-сопрано, редчайший хрустальный тембр. Звуки были настолько прекрасны, что Пётр закрыл глаза.

Его наполняла невероятная энергия, что-то доброе, приятное, нежное, обволакивающее сознание и парализующее волю. Впервые за много лет ему стало спокойно. Пётр улыбнулся. Хотелось запрокинуть голову, увидеть небо и сказать туда, вверх, неведомому и знакомому: «Ну, привет».

За дверью запели арию из «Пиковой дамы». Ноты будто очистились от боли и грязи, стали настолько легкими, что по рукам поползли мурашки. Когда голос затих, Петру захотелось кричать: «Почему вы замолчали? Молю, пойте ещё!» Он подошёл к двери и осторожно положил на неё ладони. В аудитории снова запели. Этого романса он не слышал раньше, но голос уже стал родным. Вспомнились летние каникулы и бабушка, которая перед сном гладила по голове, что-то мягко и тихо напевая; её тепло отгоняло детские страхи, помогало уснуть.

Романс зазвучал громче, и Пётр заплакал. Он давно забыл, что значит плакать и не сдерживать себя, но сейчас слёзы лились непроизвольно. Навалившись на дверь спиной, он начал сползать вниз, дрожа то ли от силы и красоты голоса, то ли в предчувствии счастья.

Голос умолк. Пётр поднялся, вытер лицо, выдохнул и решительно распахнул дверь в аудиторию.

Мастер парковки

Фёдор Петрович был мастером парковки: каждый месяц в зад его машины въезжало по автомобилю. Если был выбор, куда въехать на скорости: в столб или в автомобиль Фёдора Петровича, предпочитали второе. Раньше он хотя бы ремонтировался по страховке, но, когда понял, что история циклична, перестал. Количество въездов в бампер увеличилось. Каждый новый водитель, видя, что машина в плохом состоянии, говорил: «Чё ей будет? Одним больше, другим меньше!» – и решительной рукой направлял своё авто в багажник мастера парковки. Пару раз ему въезжали просто так, без аварийной ситуации. Люди, наверное, думали, что это прикольно.

А Фёдору Петровичу было не до приколов. Он решил бороться с жизненными обстоятельствами. На один месяц снял гараж. Неделю всё было тихо, а потом в гараже обвалился потолок. Его машина, на удивление, стояла внутри. Пришлось менять лобовое стекло. Риелтор разорвала договор аренды.

Страховые агенты боялись Фёдора Петровича как чёрт ладана. Как только он подходил к офису страховой, охранник нажимал тревожную кнопку, и офис автоматически закрывался изнутри. Сотрудники выключали освещение, сидели тихо и в темноте. А его персональный менеджер ложился на пол офиса, мечтая слиться с плинтусом. Почему-то не получалось.

Их знакомство началось так: на следующий день после покупки КАСКО рядом с машиной Фёдора Петровича пробило трубу центрального отопления. Куски асфальта поднимались до девятого этажа и по параболе приземлялись – угадайте куда? Конечно, на авто Фёдора Петровича. Страховая компенсировала ремонт, а его персонального