Откроется не каждому - Константин Викторович Харский

Сказки, как бы это ни было странным, выполняют функцию фундамента. Вот рождается человек и ничего не знает об этом мире. Потом родители начинают рассказывать ему сказки. Почему? Во-первых, потому что им тоже их рассказывали, а значит – так надо. Во-вторых, часто это – единственный момент, когда ребёнок слушает родителя. И постепенно через сказки ребёнок узнаёт, как устроена жизнь. Слушая сказку «Золушка», ребёнок узнает о таких понятиях, как «мачеха», «бал», «добрая фея» и так далее. Позже, когда ребёнку потребуется понять, кто такая мачеха и чего от неё можно ждать, он знает, куда надо идти за сведениями. Правильно! В сказку «Золушка». Будет ли ребёнок искать альтернативные сведения о мачехе? Зачем? Он уже всё, что ему надо, знает. И так буквально со всем на свете, о чём мы узнали из сказок.

Но сказать я хотел другое.

Каждый пишет свою сказку, в которой он – главный герой. Пишет, а потом проживает. Я это называю «метафора своей жизни». Главная задача этой метафоры – показать, почему человек снова и снова получает один и тот же результат. Этот результат может ему нравиться или не нравиться. Он может даже угрожать жизни и здоровью человека, иногда кажется невозможным, что человек делает это сам с собой. Метафора жизни, с которой согласился или смирился человек, заставляет его достигать заданного результата. И, не поменяв метафору, нельзя выбраться из круга.

Сегодня на школьной линейке я встретился с классным руководителем Петьки. Галина Сергеевна – добрейшей души человек. Она помнит всех своих учеников как родных, о каждом болеет душой, думает о них. Стала говорить про Петьку, что он мог бы меньше мечтать и быть более дисциплинированным. Из её слов, мне кажется, я понял метафору её жизни: она – садовник, а дети – саженцы. Галина Сергеевна преподаёт биологию и химию. Не странно ли? Она – садовод, дети – саженцы. Она ухаживает, поливает, удобряет. Видит, что некоторые её питомцы, сказать по правде, – сорняки. А что делать? Она поливает и их. Такая у неё миссия. Любопытно, что каждый раз, глядя на подростка, она думает: «Каково ему будет во взрослой жизни?» – и видит взрослую жизнь каждого. Этот, например, будет хватким и выкрутится из любой передряги. Этот проживёт тихо и незаметно. Эта станет актрисой; не факт, что её возьмут в театр на работу, но, чтобы быть актрисой, это и необязательно. Галина Сергеевна знает, что однажды её саженцы выйдут из теплицы (школу она считает теплицей – местом с мягким климатом и идеальными условиями для роста) и окажутся во взрослой жизни; когда кто-то из них не приживётся там, она будет задавать себе вопрос: «Всё ли я сделала? Нет ли моей вины в произошедшем?»

Такая метафора жизни: школа – теплица, школьники – саженцы, ростки, побеги, учителя – садовники.

Хорошая метафора? Полезная? Что с ней можно сделать? Лучшая ли это метафора жизни для школьного учителя?

Я думаю, что у Петьки метафора: «Моя лавка – на рынке сразу у входа, все меня знают и всем нужно то, что есть в моей лавке в изобилии». И ему кажется, что это решит все его задачи…

…

Клара закрыла дневник. Есть о чём подумать. Однако Клара сейчас не оказалась внутри текста – она была просто читателем. Первое, о чём она подумала: видимо, магия работает только в доме деда. Но Елена, лжепокупательница дома, говорила, что у неё тоже получилось оказаться внутри текста. Значит, дневники работают и вне дома. Может быть, есть какое-то расстояние от дома, на котором дневники обладают магией, а Петербург просто слишком далеко? Или Клара снова нарушила неписаное правило, и способность исчезла? Может быть, она действительно израсходовала всю выданную ей способность на сохранение дома и никогда больше не сможет написать магического текста? Было бы обидно, если это так; но Клара чувствовала, что эта способность снова вернётся. Надо только понять, что эта магия считает добром. Что – хорошо, а что – плохо. Что она поощряет, а за что – наказывает.

Клара отложила дневник и, как ни странно, уснула, не успев даже выключить свет.

Ей приснилось застолье. Торжественное мероприятие. Много людей вокруг, все нарядные и красивые. Клара поняла, что она на маскараде: красивые люди в масках и костюмах. Сама Клара сидит за столом и ест. Одна. Все остальные стоят вокруг и смотрят на неё. Клара не может понять, почему они все не угощаются: блюда стоят на столе, и никто не мешает им взять тот кусочек торта или эту креветку. Тут есть даже огромная рыба размером в половину стола. Есть фрукты, которые Клара никогда не видела, и цветная капуста. Похоже, она на самом деле полезная. Клара ест одна и замечает, что с каждым проглоченным кусочком становится всё меньше. Она уже стоит между тарелок, и виноградина стала для неё размером с арбуз. Клара хочет остановится, но не может. Она пытается съесть виноградину, но та уже стала больше самой Клары. Окружающие знали, что нельзя есть эти блюда? Почему никто из них не предупредил? Клара хотела бы знать, здесь ли Славик, но маски скрывают лица. Хорошо, что хоть никто не смеётся над её превращением…

5.8.

Утром за завтраком Клара ежеминутно ловила мамины взгляды на своих новых очках. Было понятно, что мама хотела поговорить об этом, и Клара решила упростить ей задачу. Она стала подробно рассказывать, когда она заметила у себя ухудшение зрения, как от разных людей слышала, что она слепая, и пару раз – даже от родителей. Мама отмахнулась от этого обвинения. Клара рассказала, что за человек Нина Сергеевна. Она рассказывала, стараясь сохранить ту искреннюю радость, которую ощутила тогда от того, что теперь может сказать: «Мама, я вижу, и это прекрасно!»

– И тебе нравится носить очки? – удивилась мама.

– Дело не в том, нравится мне это или нет. Дело в том, что я хочу видеть жизнь. Хочу видеть тебя, твоё лицо и эмоции, которые ты испытываешь по отношению ко мне, – объяснила Клара, и мама была вынуждена согласиться с тем, что у дочери есть право видеть мир.

Они договорились о том, что в ближайшее время сходят в специализированную детскую офтальмологическую клинику, где работают высококлассные специалисты. Мама уже узнала