Наследников выбирают - Ирина Николаевна Мясникова

есть своя квартира. Светлане Петровне каждый раз очень тяжело было расставаться с предыдущими, хоть и казёнными. Только приведёшь квартиру в порядок, сделаешь ремонт, обставишь красивыми вещами, обживёшься, почувствуешь себя дома, как прощай, труба зовёт, новое назначение. Некоторые всё увозили с собой, разве что обои со стен не обдирали, Светлана Петровна никогда так не поступала. Ведь неизвестно, что там впереди, вдруг всё то, что столь прекрасно здесь, там ни в какие ворота не влезет? Каждой вещи своё место. В этом были и свои преимущества, в доме у Светланы Петровны всегда всё было новое и самое современное.

Квартиру генералу Неверову предоставили очень удачную, трёхкомнатную, только-только после капремонта, с такой кухней, на которой можно было бы устраивать танцы, а самое главное, неподалёку от Таврического сада. Предполагалось, что эта квартира останется за семьёй генерала и после отставки. Комнаты были большие, с высокими потолками, правда, лепнина на этих потолках после капремонта не сохранилась, так как прежние потолки заменили бетонными плитами, камины тоже убрали. Несоветское это дело у камина посиживать, но Светлана Петровна уже организовала работы по восстановлению дымохода, благо его не зацементировали насмерть, а получение разрешения на его использование при должных связях вопрос вполне решаемый. Она даже нашла нужного мастера в реставрационных мастерских, который сможет ей камин построить и облицовку сделать. Так что в квартире кроме спальни и генеральского кабинета вырисовывалась вполне приличная гостиная с камином, но чего-то в этой гостиной не хватало, и Светлана Петровна, доехав до дома, вдруг поняла, чего именно.

Она закурила очередную сигарету, села у телефона и набрала номер рабочего телефона сестры. Взявший трубку сказал, что Надежда Петровна вот-вот подойдёт, и попросил подождать у аппарата. Послышались шаги, шум, будто передвигали мебель, видимо, искали Надежду Петровну по шкафам и под столами. Наконец, Надька взяла трубку.

– Слушаю, – сказала она строгим голосом, при звуке которого Светлане Петровне сразу же захотелось бросить трубку и убежать, но она взяла себя в руки.

– Привет, сестричка, – сказала она вежливо.

– Здравствуй, Света, – напряженно ответила Надька.

– Подскажи, а что сейчас в родительской комнате? Живёт кто-нибудь? – поинтересовалась Светлана Петровна и сделала беспартийное лицо, как будто Надька могла её видеть. С самого детства у неё вошло в привычку делать беспартийное лицо, если ей что-то было нужно от сестры, иначе Надька вытянет все жилы.

– Кто там может жить?

– Ну не знаю, вдруг ты сдаешь, или Люсенька там поселилась, она же взрослая уже, – предположила Светлана Петровна.

– С ума сошла? Сдавать – это незаконно, а Людмила ещё не готова к самостоятельному проживанию. Вот выйдет замуж, тогда может быть. Кстати, прекрати её баловать. Девушка должна скромно одеваться.

– Кому должна? – Светлане Петровне захотелось стукнуть Надьку по башке. Вот же чёртова ханжа!

– Не придуривайся, я не хочу, чтобы она пошла по дурной дорожке. В джинсах, вон, проститутки ходят, – выдала очередную учёную глупость Надька.

– Джинсы, между прочем, в Америке рабочая одежда.

– Вот-вот, в Америке, а у нас это рабочая одежда проституток. Людмиле учиться надо, а не с мальчиками попой крутить. Ты её ещё курить научи. Какого чёрта вас в Ленинград перевели?!

– Это чтоб вам жизнь мёдом не казалась. Кто-то же должен на тебя положительно влиять, пример тебе показывать, а то ты станешь похожа на свою тёзку Крупскую.

– Не мели ерунды, чего ты хочешь? Я, между прочим, на работе, – многозначительно сообщила Надька.

– Был бы у тебя домашний телефон, я б тебе домой позвонила. Кстати, могу поспособствовать.

– Обойдусь!

– Я вот что предлагаю, – решительно сказала Светлана Петровна и представила себя генералом. Ведь её генералу, попробуй только возрази! – Давай, я устрою обмен родительской комнаты на отдельную квартиру для Люсеньки, доплату возьму на себя, а взамен заберу отцовские трофеи? Они всё равно ни в одну современную квартиру не влезут.

– Да делай, что хочешь! – к её удивлению быстро согласилась Надька, даже не поломалась, как она это любит. – Я к тебе Люду с ключами пришлю.

Светлана Петровна представила, как заиграет её гостиная с камином, когда она повесит в ней хрустальную люстру и установит зеркало венецианского стекла от пола до самого потолка с резными тумбами по бокам из красного дерева а'ля римские колонны, поверх которых укреплены круглые мраморные столешницы для духов и прочих дамских «шпилек». Такое вот трюмо привез с войны её отец! И картина тоже прекрасно впишется в этот интерьер. Надо бы в реставрационных мастерских узнать, что за художник такой неизвестный, может, он только боевому генералу с водителем грузовика неизвестен. И вопрос вдруг возник, почему к трофеям люди относятся хорошо, а к мародёрам плохо? Эту предательскую мысль она быстро выбросила из головы, рассудив, что трофеи победителей наверняка отличаются от награбленного мародёрами. Трофеи, скорее всего, вручаются победителям с поклоном и исключительно на блюдце с голубой каймой, ну, а если и отнимаются, то только у каких-то плохих, вот просто очень плохих людей.

3. Санкт-Петербург, безумные двадцатые

Всю следующую неделю Галя пыталась понять, откуда же всё-таки в компанию Рыбакова навеяло столь внезапных московских «бэтменов»? Вернее, «бэтмены», скорее всего, были местные, взятые, так сказать, в соответствующих органах напрокат для усиления и устрашения, а вот руководили ими московские дрищи. Она обзвонила всех контрагентов, у них всё было, как говорится, чики-пуки, никаких наездов и проверок. Главбух, разумеется, была права, доходы компании Рыбакова могли взбудоражить только местную публику, и то районную, до городских масштабов бизнес едва ли дотягивал, что там говорить о федеральном. Конечно, можно всё списать на нелепую случайность, но опыт работы в прежней компании подсказывал, что случайностей не бывает. Надо бы потрясти самого Рыбакова, выяснить, кому и как он перешёл дорожку, тем более, что в пятницу утром она опять обнаружила в почтовом ящике извещение о заказном письме.

Когда она, подмигнув секретарше, впёрлась без доклада в кабинет начальника, там в полном одиночестве обнаружился сам Рыбаков чрезвычайно хмурый и явно чем-то недовольный. Он рассматривал что-то в компьютере, и это что-то, похоже, не вызывало у него никакого энтузиазма.

– О, Галина Анатольевна, я как раз хотел спросить…, – начал он, и в полусонных глазах его промелькнул хищный огонёк.

Галя поняла, что сейчас он примется за любимое занятие и вцепится ей куда-нибудь в сонную артерию. Разумеется, фигурально. Видать, где-то подрастерял свои и без того минимальные силы. Рыбаков по гороскопу числился Близнецом, а они, кто не знает, самые энергетически слабые из всех знаков Зодиака, и даже лучшие из них иногда инстинктивно сваливаются в