Наследников выбирают - Ирина Николаевна Мясникова

– А ведь какие-то счастливые люди имеют дачи в подобных местах! – сказал Тимофей.

– Наверняка, сначала они для этого ограбили банки, а затем и широкие народные массы, – предположила Галя. – Простым грабежом на дорогах тут не обойдёшься.

– Это если сейчас такую дачу покупать, а при Советах, говорят, их забесплатно раздавали, – сообщил Тимофей.

– Кому это? Ты какого-нибудь такого счастливчика знаешь? Хоть одного?

– Конечно не знаю! Они же сами себе раздавали, ну промеж собой, а мы не они.

– Мы точно не они, но, чтобы промеж собой раздать, надо сначала у прежних хозяев отнять, то есть пограбить. А чтоб широкие массы не обзавидовались, как бы для справедливости им надо устроить детский лагерь и санаторий «Звёздочка». Хотя, «Звёздочку», наверное, тоже себе взяли, уж больно название хорошее, чтобы там отдыхать всяким соратникам и сподвижникам. Думаю, Советами тоже заведовали обычные грабители, но идеологически подкованные.

– Так все большие деньги так или иначе награблены, что у нас при Советах, что у них, в смысле в недружественных странах, при царях. Только средний класс постоянно что-то создаёт, какой-нибудь общественно-полезный продукт. Вот, к примеру, ресторан этот. Это ж такой головняк, страшно представить.

– Бизнес – это всегда риск и головняк! – Галя вспомнила Рыбакова.

Казалось бы, чего проще, сдавай себе помещения в аренду, раз уж они тебе каким-то образом перепали, и в ус не дуй, так нет, сильные не ищут лёгких путей, постоянно чего-то с айтишниками мутит, коды какие-то пишут, программы. Галя в этом ни черта не понимала, кроме одного, что этот головняк всем головнякам головняк. Хотя и аренда тоже нынче дело не из простых. Пойди, найди ещё этих арендаторов, да потом угоди им всем. Некоторым, конечно, удаётся каким-нибудь госам присосанным к бюджету свою недвижку пристроить. Однако тут без отката и заноса никак не обойтись. Как при этом белым и пушистым оставаться? На таких силовики голодные в первую очередь напрыгивают.

– Зато сам себе хозяин! – справедливо заметил Тимофей.

– Ответственность огромная, а уж в наше время, когда любого могут за уши в кутузку отволочь, быть хозяином становится весьма опасно.

– Ты правильно говоришь, именно любого, даже самозанятого или безработного. Жить в принципе опасно. Кстати, среди хозяев собственного бизнеса говна тоже, знаешь, немало.

Это было очень справедливое замечание. Гале иногда приходилось общаться с арендаторами помещений бизнес-центра Рыбакова, и очень редко это общение доставляло ей радость.

– Ты прав, но бюджетника точно никто не посадит, – предположила она.

– Смотря какого бюджетника, тут одного главврача недавно повязали. Там у него такой домина, почти как у Путина, ну, поменьше, конечно, но всё равно представить даже сложно. Я смотрел и нервничал, за скальпель хватался, хотелось работать, работать и ещё раз работать, причём сдельно. – Тимофей в подтверждение сказанного несколько раз взмахнул рукой со столовым ножом, и Галя представила летящие во все стороны брызги крови и удалённые желчные пузыри.

– А унитазы золотые там у этого бюджетника были? – поинтересовалась она и на всякий случай забрала ножик у разбушевавшегося гастроэнтеролога.

– Не знаю, не показали.

– Незачёт!

– Ну, он же человек образованный, интеллигентный, всё же главный врач, а не гаишник какой-нибудь или военный. Думаю, обходился как-то простым фаянсом.

– Ты со своим скальпелем отдыхай пока, всё равно ворьё это не догонишь, даже при круглосуточной резне.

– Не скажи, ипотеку я всё же досрочно гашу, и вообще, я – парень хоть куда! Зря ты со мной так редко встречаешься.

– Ничего себе редко?! – возмущённо фыркнула Галя. – И на выходных вот, и на неделе.

– Всё равно недостаточно. – Тимофей надулся. – Или ты себе чувака с золотым унитазом подыскиваешь?

– Я пытаюсь подавить в себе эту тягу! Моя мама, к примеру, считает, что девушкам нравятся плохие парни, потому что школа весьма напоминает тюрьму. И если кто-то из арестантов, в смысле учащихся, вдруг выражает недовольство и оказывает сопротивление системе, то это у юных девиц вызывает восторг. Кому интересны дисциплинированные отличники? Девицы думают, что хулиганы вовсе не хулиганы, а бунтари и революционеры.

– Ага! Насколько я понимаю, умный ведь не будет в лоб протестовать и хамить учительницам, его задача образование получить. То есть, выходит, девицам в результате нравятся придурки и социопаты?

– Получается, что так. Вот, к примеру, моя родная сестра. У неё муж определённо плохой парень ещё и гаишник, кстати. Уверена, сделай он серьёзную гаишную карьеру, горшки золотые установит повсеместно, ещё и гостей приглашать будет, чтобы их демонстрировать.

– То есть тебе в соответствие с семейными традициями тоже нравятся гаишники с золотыми горшками?

– Пока нет, но вдруг. – Галя хихикнула, представив почему-то Мордатыча с золотым унитазом наперевес.

– Занятные у тебя родственники, зря ты меня с ними знакомить не хочешь.

– Ты меня тоже со своими не знакомишь, – нашлась Галя, но получилось весьма неловко.

– Но мои же в Стокгольме. – На лице Тимофея было написано нескрываемое удивление, ведь Галя прекрасно знала, что родители Тимофея вот уже несколько лет что-то такое важное разрабатывают в Стокгольмском университете и, похоже, возвращаться на родину не собираются. – А ты бы хотела?

– Не знаю. – Галя пожала плечами. – Тебе зачем с моими знакомиться?

– Как зачем? Мне всё про тебя интересно.

– Ничего интересного. – Галя вздохнула и махнула рукой.

– Как скажешь. Поехали домой. – Тимофей посмотрел на часы. – Или ты ещё чего-нибудь хочешь?

– Нет, спасибо.

Тимофей подозвал официанта, расплатился, и всю дорогу до Галиного дома странным образом молчал. Он высадил её у парадной, на прощанье целомудренно чмокнул в щёку и уехал. Галя даже не успела спросить его, не хочет ли он подняться и сыграть в субботнего доктора.

«Обиделся, что ли»? – думала она, глядя на удаляющиеся задние фонари его внедорожника. Действительно, парень хоть куда, а она выпендривается, сама не знает, чего хочет. Или знает, но боится себе признаться? Может, ей и правда нужен плохой парень? Почему-то от хорошего сердце у неё не замирает. Должно же замирать, вон, во всех книжках написано. А с Тимофеем всё как-то спокойно и надёжно, как будто он её родственник: был, есть и будет всегда. Конечно, он лучше всех остальных, с которыми она встречалась до него, даже нельзя сравнивать. Ей с ними было невероятно скучно. А вот с Тимофеем весело, интересно, и как-то очень свободно. Или в этом всё дело? Может, во всех книжках у девиц сердце замирает от неизвестности? Сидишь такая и терзаешься, позвонит или не позвонит. Или вовсе найдёт себе другую, и будет с ней в