Еврейская сага - Пётр Азарэль

Ознакомительный фрагментему похожей на ученья пророков. Потом мировая война, революция, гражданская война, в которой он участвовал как член реввоенсовета при Троцком. Чиновники, служившие ещё в царском правительстве, саботировали новую власть. Поэтому папа быстро продвинулся на государственной работе и в конце двадцатых его назначили наркомом. Этот роскошный дом тогда как раз построили, и мы поселились в нём. Высокие потолки расписаны фресками, дубовый паркет, добротная государственная мебель, широкие окна, балконы. Детские сады и ясли на крыше, универсальный и продуктовый магазины, столовые, клуб, сейчас он Театр эстрады, кинотеатр. Ну, просто апофеоз коммунизма. Я тогда оканчивал школу, где учились Василий и Светлана Сталины, дети членов правительства. Он повернулся спиной к чугунной решётке моста и замолчал, собираясь с мыслями.

— Помню, однажды шум какой-то. Я подошёл к окну, выходившему на реку, и вижу: огромный храм Христа Спасителя рушится, издавая рёв, как смертельно раненый зверь. — Старик повёл рукой в сторону пространства на противоположном берегу реки. — А он был музеем славы русского оружия, памятником победы в Отечественной войне 1812 года. Оказывается, Сталину пришла в голову затея соорудить там циклопический по размерам и величию Дворец Советов, самое высокое здание в мире. Архитектором назначили Бориса Иофана, который и мою домину построил. Даже стали проводить работы и что-то делали, пока не началась война. Тут впервые у меня возникли крамольные мысли — что-то непотребное происходит в «датском королевстве». А через несколько лет из дома стали исчезать люди. Отец старался скрыть от меня и сестры, что тучи сгущаются, но я сам всё видел. В тридцать седьмом и за ним пришли. Осудили по пятьдесят восьмой статье — троцкист, изменник родины. Десять лет без права переписки. Я уже тогда знал, что это расстрел. Нас тоже арестовали и выслали, как членов семьи врага народа, в архипелаг ГУЛАГ. Потом война, в которой меня контузило. Чудом выжил. Ольгу, сестру мою, сбросили парашютом за линией фронта, она хорошо знала немецкий язык и её взяли в разведку. С задания она не вернулась. Смерть Сталина, разоблачение культа личности, оттепель казались мне освобождением. Отца реабилитировали, нас с мамой поселили здесь снова. Она умерла, и я стал жить один. Всех моих друзей как будто выкосило. Полное одиночество. Несколько лет назад встретил добрую женщину, и теперь я с ней.

Ребята слушали его историю в полном молчании, находясь под сильным впечатлением и стараясь поймать и осмыслить каждое слово. Перед ними стоял человек трагической судьбы, которому удалось пережить потери близких и разочарования.

— Чем мы можем Вам помочь? — спросила Яна.

— Вы хорошие, чистые дети, я сразу это понял. Так получилось, что мне не довелось испытать счастье отцовства, — проговорил он. На его глазах выступили слёзы, но ему удалось взять себя в руки. — Если случится свободная минута, заходите к нам. Меня зовут Ефим Янович. Мы с женой будем вам рады. Квартира 487, двадцать первый подъезд. А вот мой телефон.

Старик достал из нагрудного кармана куртки маленькую записную книжку, черкнул в ней авторучкой и протянул Илье листок бумаги.

— С богом, друзья мои. Получайте образование и уезжайте отсюда. У этой страны нет будущего. Он повернулся, махнул им рукой и устало двинулся по мосту, и ребята ещё долго смотрели ему вслед.

4

Илья и Яна прошли по мосту и по лестнице спустились на Берсеневскую набережную. На углу Дома правительства они сели в троллейбус. Ехали молча, после встречи со Стариком, так они, будто сговорившись, назвали Ефима Яновича, казалось, что всё уже сказано и всякие слова покажутся излишними. На Ленинском проспекте сошли и двинулись по поросшей тополями и клёнами тёмной в это время улице Академика Петровского. Илья уже несколько раз провожал Яну после школы, и ему не составляло труда здесь ориентироваться.

— Старик всё правильно сказал, Илюша, — произнесла Яна.

Они уже подходили к её дому, и она решила выразить ему то, что знала и поняла давно.

— Мне кажется, на его умонастроение повлияли преследования, которым подверглась его семья и семьи его знакомых. Но потом ведь им всё вернули. Смотри, где он живёт и как обеспечен. Ему сейчас не на что жаловаться, — попытался переубедить её Илья.

— Какой же ты наивный, — с сожалением сказала она, — за деревьями не видишь леса. Разве он о себе говорил? У него душа болит за его родину, которую обескровили и обобрали коммуняки, за нас с тобой. Он видит жизнь с высоты своего огромного опыта и не верит в светлое будущее.

— У тебя другая жизнь, ваша семья в отказе. А это, наверное, быстро вправляет мозги.

— Вот теперь ты глаголешь истину, Илюша. Последние годы были для меня хорошей школой.

Они вошли во двор, всё ещё обсуждая встречу со стариком. В тусклом свете фонаря у подъезда они увидели троих парней. Они курили и о чём-то говорили, и в их разговор время от времени вторгались синкопы матерных слов и смачные, вперемешку с похабщиной плевки.

— Илюша, давай-ка быстро пройдём мимо них в подъезд. Они не успеют нас тронуть. К тому же и трусливые, — сказала Яна.

Они ускорили шаги и были уже в нескольких метрах от двери, когда один из парней поднялся и перегородил дорогу.

— Куда это ты спешишь, жидовочка? Не хочешь с нами развлечься? — спросил он.

— Нет, не желаю. Уходите, или я вызову милицию, — подавляя страх, ответила Яна.

— Ха, слышите, она на нас ещё голос поднимает, — злобно усмехнулся тот. Потом повернулся и взглянул на Илью. — А ты, похоже, тоже жид. Ты чё за нашими девочками волочишься?

— Отстаньте от него, он мой друг, — потребовала Яна.

Она к этому времени подавила вызванную страхом дрожь и взяла Илью за руку, чтобы вывести его из враждебного круга, но с двух сторон уже подошли кореша, и Илья загнулся от жестокого удара в печень. Он взвыл от боли и повалился на бок, инстинктивно прикрывая больное место. Яна стала кричать и пыталась их оттолкнуть, но они легко справились с ней и принялись пинать Илью ногами. Он сжался в комок, беззвучно принимая удары.

— Ты, падла, теперь будешь знать, как у нас девочек уводить, — сплюнул заводила. — Так, баста, уходим. Жильцы могут вызвать милицию.

В тот же момент они прекратили избиение и как ни в чём небывало удалились вглубь двора. Илья, почувствовав перемену, медленно поднялся, пытаясь стряхнуть пыль с нового костюма. Из носа обильно текла густая чуть солоноватая кровь, зуб на верхней челюсти шатался и кровоточил. Яна озабоченно смотрела на него.

— Илюша, эти подонки тебя хорошо разукрасили. Идём, надо

---

Конец ознакомительного фрагмента Купить полную версию книги

---