Бестеневая лампа - Иван Панкратов
Книгу Бестеневая лампа - Иван Панкратов читаем онлайн бесплатно полную версию! Чтобы начать читать не надо регистрации. Напомним, что читать онлайн вы можете не только на компьютере, но и на андроид (Android), iPhone и iPad. Приятного чтения!
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Противопоказаний по сердцу нет? — уточнил Платонов.
— А если б были? — усмехнулся Рыков. — Ты бы отложил операцию?
Виктор пожал плечами.
— А кто согласие подписывать будет?
— Отец, — Рыков пошарил по карманам, нашел сигареты. — Хитро Кравцов с этими кулечками придумал. Курит везде. Я у нас за диваном пару таких бумажных пепельниц как-то нашел после обходов. Покурит и прячет их по углам.
— Странная привычка, — Платонов думал о предстоящей операции, но пытался поддержать разговор.
— У него это, говорят, еще с Афганистана. Ему в операционной санитарки такую штуку придумали, чтоб он пепельницу не искал. Курил между операциями. Ты у него в кабинете был?
— Конечно.
— Обрати внимание — пепельниц там нет. Он свои кулечки на рефлексах крутит.
Возле входных дверей в реанимацию возник какой-то шум — сквозь медсестру пытался прорваться взъерошенный седоватый мужчина в мятом костюме.
— Пропустите, у меня сын здесь! — объяснял он свои права, а потом увидел в глубине отделения врачей, махнул им рукой и крикнул:
— Что с моим сыном? Терентьев Михаил, я знаю, что он здесь!
— Пропустите к нам, — скомандовал Рыков. Медсестра нехотя отошла в сторону, мужчина быстрым шагом пересек коридор, но у входа в реанимационный зал задержался, чтобы бросить внутрь быстрый взгляд, да так и замер там.
— Надо ему чего-то накапать, — сказал Николай Иванович, не обращаясь конкретно ни к кому.
— Что накапать? — поднял голову от истории болезни Медведев. — Это реанимация, а не детский сад. Тут даже в таблетках почти ничего нет. Ишь, накапать, — буркнул он себе под нос, завершая монолог. — Если что, по щекам похлопаем, кислород дадим.
— Логично, — кивнул Рыков, подошел к отцу Терентьева и, взяв его за руку, привел в кабинет. — Давайте пока здесь обсудим, у вас еще будет время с сыном пообщаться. Вас как зовут?
— Петр Афанасьевич, — мужчина представился. Он все время порывался оглянуться на двери зала, но Рыков не выпускал его руки и медленно подводил к дивану.
— Присядьте. Сын ваш жив, умирать пока не собирается, но нам надо решить с вами очень важные вопросы.
Терентьев-старший сел, сложил руки на коленях и приготовился слушать. Когда ему озвучили диагноз и вероятное развитие событий на ближайшие несколько часов, он как-то неожиданно сгорбился, ссутулился, пригладил седые волосы рукой, потом поднял умоляющий взгляд на Рыкова и спросил:
— Это окончательное решение? Он будет инвалидом?
Николай Иванович, глядя ему в глаза, молча кивнул.
— Надо же что-то подписать, — сказал Петр Афанасьевич. — Давайте, я подпишу…
Рыков взял протянутый Медведевым лист согласия на операцию, быстро внес туда ее название «Ампутация правого предплечья на уровне средней трети под общей анестезией» и протянул отцу Терентьева.
— Просто впишите свои данные вот в эти строчки… — Рыков показал, куда. Петр Афанасьевич обреченно подсел к столу, взял ручку и медленно и аккуратно написал то, что от него требовалось, поставив внизу небольшую незамысловатую подпись.
— Я могу с ним поговорить? — спросил он, закончив эту процедуру.
— В настоящий момент он находится не совсем в подходящем для беседы состоянии, — ответил Медведев. — Мы его немного заседатировали, потому что руки свои он видел, к сожалению. И неизбежность происходящего осознает. Но подойти к нему не запрещается. Вот халат, — он достал из шкафа одноразовую голубую накидку, — стульчик там поставим рядом. Но недолго, пожалуйста, начинается предоперационная подготовка.
Петр Афанасьевич кивнул, накинул халат и вошел в зал. Рыков и Платонов встали в дверях. Санитарка поставила ему табуреточку, он опустился на нее, а потом увидел руки сына. Несколько секунд он рассматривал их широко распахнутыми глазами, и у Рыкова возникла мысль о том, что они только что увидели самое начало инфаркта, но потом отец выдохнул, задышал ровнее, медленно прикоснулся к левой руке сына и погладил ее немного выше отека.
— Не могу на это смотреть, — сказал Рыков, отворачиваясь. –Ненавижу калечащие операции.
— А кто ж их любит, — угрюмо ответил на это замечание Платонов. — Помните офицера с отморожениями, которому мы из двадцати пальцев восемнадцать убрали? Одномоментно причем. Я ж помню — зашли в операционную, руки разложили на столики в разные стороны, присели и начали пилить и строгать. Вы ему на правой руке сохранили первый и второй пальцы, он хоть штаны в туалете снимает сам…
— Помню, конечно, — стоя спиной к залу, ответил Рыков. — На ногах тоже все тогда убрали. Стоит признать, Виктор Сергеевич, что за все годы службы я не видел ни одного человека с ожогами или отморожениями по какой-то серьезной причине…. Ну, например, в карауле стоял. Или людей из пожара вытаскивал. Только по дури. Только по глупости. И почти всегда по пьяни.
— Давайте операционников известим, — прервал эту философию Платонов. — Я думаю, через час возьмем на стол.
Рыков посмотрел куда-то в пол, потом вынул пачку сигарет и молча пошел на улицу.
— То есть я буду звонить, — кивнул сам себе Виктор. — Ну тогда я сам и сделаю все.
…Через пару часов с небольшим все было закончено. Ломать не строить — тут этот девиз подходил просто идеально. Правую руку убрали, положили в таз, завернув в полотенце. На левой сделали три послабляющих разреза — благодарные освобожденные мышцы тут же выбухли в них, как красное тесто.
— Руку никуда не деваем, — уточнил Платонов. — Упаковать для судебников. После операции опишу макропрепарат, и отнесете в лабораторию. Лично передадите, — объяснил он операционной санитарке. — Я помню, как вы в прошлом году ампутированную ногу в окровавленной простыне к стене прислонили у входной двери нашей патанатомии, потому что вам вовремя не открыли. А если бы ее собаки съели — как бы мы потом доказали, что она вообще была?
— Да что ж вы мне тот случай все время вспоминаете? — сокрушалась санитарка. — Холодно тогда было, зима, я в одном халате выскочила. Не повторится больше, тыщу раз уж сказала.
— Сколько надо будет, столько и вспомню, — Виктор самостоятельно накладывал повязку на левую руку и временами оглядывался на собеседницу. — Вы мне передачки носить не станете.
Санитарка вздохнула, взяла руку в полотенце, вышла с ней в предоперационную. Там стоял готовый бикс для транспортировки — оставалось только положить туда направление и описание. Платонов услышал, как она нарочито громко щелкает застежками и что-то бубнит себе под нос, посмотрел на Рыкова, стоящего напротив, и улыбнулся под маской.
Когда они сняли стерильные халаты и вышли из операционной, Петр Афанасьевич ждал их у дверей ординаторской. Увидев их, он молча встал, глядя на врачей с надеждой.
— Все сделали, — коротко сказал Рыков, доставая из заднего кармана ключ. — Ничего сверх того, о чем говорили.
Он открыл дверь, жестом предложил отцу зайти, в кабинете указал на диван.
— Сегодня его заберут в реанимацию, где он пробудет, я думаю, еще пару дней, — открыв окно, повернулся к Петру Афанасьевичу начальник. — Надо подстраховаться — все-таки, кроме ожога кистей, он еще получил общую электротравму. Понаблюдаем.
Петр Афанасьевич кивал чуть ли не каждому слову Рыкова, словно в них была какая-то стихотворная размерность.
— Лечить вашего сына в дальнейшем будет капитан Платонов, — Николай Иванович указал на Виктора. — Не смотрите, что молодой. Операцию выполнял именно он. И идея сохранить левую руку принадлежит тоже ему.
Терентьев встал с дивана и подошел к Виктору.
— Спасибо вам, — он пожал доктору руку, хотя тот даже не успел ее поднять навстречу. — Спасибо.
Платонов молча кивнул и немного отстранился — он не любил бесед на таком близком расстоянии.
— Когда я смогу с ним поговорить?
— Завтра, — Платонов хотел освободить свою руку, но Петр Афанасьевич не понимал этого и продолжал сжимать пальцы Виктора. — Пусть отдохнет после операции. В реанимацию вас пропустят, мы договоримся.
Наконец, ему удалось вырвать сжатую ладонь, и он отступил еще на шаг, после чего сел за свой стол, закрывшись от Терентьева экраном ноутбука хотя бы частично.
Петр Афанасьевич вздохнул, потом вынул из кармана
Прочитали книгу? Предлагаем вам поделится своим отзывом от прочитанного(прослушанного)! Ваш отзыв будет полезен читателям, которые еще только собираются познакомиться с произведением.
Уважаемые читатели, слушатели и просто посетители нашей библиотеки! Просим Вас придерживаться определенных правил при комментировании литературных произведений.
- 1. Просьба отказаться от дискриминационных высказываний. Мы защищаем право наших читателей свободно выражать свою точку зрения. Вместе с тем мы не терпим агрессии. На сайте запрещено оставлять комментарий, который содержит унизительные высказывания или призывы к насилию по отношению к отдельным лицам или группам людей на основании их расы, этнического происхождения, вероисповедания, недееспособности, пола, возраста, статуса ветерана, касты или сексуальной ориентации.
- 2. Просьба отказаться от оскорблений, угроз и запугиваний.
- 3. Просьба отказаться от нецензурной лексики.
- 4. Просьба вести себя максимально корректно как по отношению к авторам, так и по отношению к другим читателям и их комментариям.
Надеемся на Ваше понимание и благоразумие. С уважением, администратор knigkindom.ru.
Оставить комментарий
-
Гость Татьяна05 июль 08:35 Спасибо. Очень интересно ... В плену Гора - Мария Зайцева
-
Фарида02 июль 14:00 Замечательная книга!!! Спасибо автору за замечательные книги, до этого читала книгу"Странная", "Сосед", просто в восторге.... Одна ошибка - Татьяна Александровна Шумкова
-
Гость Алина30 июнь 09:45 Книга интересная, как и большинство произведений Н. Свечина ( все не читала).. Не понравилось начало: Зачем постоянно... Мертвый остров - Николай Свечин