Девчата нашего двора - Игорь Ковров

сворачивала к территории подмосковного пансионата, ярко мигая габаритными огнями. Герман уже не раз вдавливал газ в пол в бессознательном страхе не успеть на встречу. В небе над раскидистым русским полем вечерело, кое-где отчётливо просматривались сельско-хозяйственные угодья. На покосившемся заборе около еловой рощи виднелась намалёванная надпись "продаю". При ускорении на встречной дороге тихоходом проплывал рейсовый пассажирский автобус. Оживлённое движение в обе полосы продолжалось в природно-охраняемой зоне, где заряженной спортивной машине осталось преодолеть считанные километры. Озерцова уже приготовила свой чемодан. Наспех одевшись, взяв с собой карманную дамскую сумочку на французский манер, она отметила окончание отпуска откупоркой бутылки шампанского "Абрау-Дюрсо" в мини-баре своего гостиничного номера. Настроение подобно шипящим пузырькам было игривым и приподнятым. Её кожа успела забронзоветь на горячем отпускном солнце, а смеющиеся блестящие огоньки глаз успешно скрывали тёмные очки. Глафира была готова захохотать вслед проехавшему мимо автобусу — настолько была воодушевлена завершением отдыха и предстоящей встрече. Из-за поворота неумолимо приближался спортивный болид, водителя которого она так ждала, буквально оборвав гостиничный телефон в стремлении заказать шампанское в номер. С каждым метром дороги расстояние между ними сокращалось, ей уже был отчётливо виден покачивающийся под водительским зеркалом футбольный мяч. Герман не носил на лице очков, опустив солнцезащитный козырёк, бросающий тень на его покрытый трёхдневной щетиной подбородок. "Мазда" притормозила, сверкнув передними фарами, вплотную подъехав к покрытому стикерами багажу Озерцовой. Электрический стеклоподъемник передней боковой двери с тихим жужжанием опустился вниз, выпустив наружу романтичные мелодии ретро-волны. Глафира подалась вперёд, лёгким движением руки сдвинув очки на кончик изящного носика. — Ну привет, гонщик! По тебе можно часы сверять. Наманикюренные руки страстно прилипли к нагретому жарой металлу спортивной машины. От волнения Глафира едва сдерживала икоту, но ничто уже не могло испортить романтики стремительно надвигающегося вечера. Герман улыбнулся, обнажив передние клыки, и многозначительно подмигнул смелой красотке. — Давно ждёшь, красавица? — с этими словами он открыл водительскую дверь и поспешил поскорее вылезти из салона. Другой жлоб из тех, что почерствее, уже давно бы повысил голос на хрупкую даму на каблуках, дабы та не оставляла отпечатков своих рук на его восхитительном автомобиле. Герман прекрасно прочёл всю ситуацию, а потому сперва обнял весёлую даму за плечи, усадив в салон, после чего взял поклажу и переложил вещи в багажник. История их знакомства знала немало случаев общения в таком состоянии, а потому он вполне был готов к любому повороту событий вплоть до женской истерики. "Мазда" стартовала с места, увозя Глафиру всё дальше от подмосковных красот. — Тебя я жду регулярно. — наконец выдавила из себя Озерцова с вымученной улыбкой. Герман хмыкнул и двумя пальцами уменьшил громкость радио, звучащего из стереоколонок. Раз уж он приехал, за сохранность ценных вещей его пассажира можно не переживать. В конце концов, сидящая справа спутница жизни — уже взрослая девочка, а значит сама может принять входящий вызов администратора отеля, предварительно оставив там свои контакты. Она уже рядом, нервно поправляет съехавшую на плече лямку платья. Очки аккуратно сложены в футляр внутри сумочки, яркая помада блестит в свете закатного солнца. Вероятно, следует по-отечески её успокоить, не играя фальшивых мелодий на эмоциях после длительной разлуки. — Можешь сильно не переживать. Я подброшу тебя до дома, если сильно скучала. — Гера! Ик… Я так отдыхала! Мог хотя бы, ик, чаще писать со своим футболом. — Футбол — агрессивная игра, котёна. Меня, вот веришь, даже на трибуну не тянет. — Ещё бы ты пошёл туда, ик, без меня… Я вот, для тебя, уже загорела. — Вижу, уже заценил. Ты выглядишь круче солистки "Ленинграда". Ретро-волна включила в эфир давний хит Валерия Леонтьева, о чём диджей равнодушно сообщил через боковые динамики. Глафира прыснула со смеху и нажала на кнопку электрического подъемника, после чего на ходу высунула наманикюренную руку с развевающимся по ветру платком модного бренда. — Не люблю их. Смотри, какая скорость! Мы, ик, уже взлетаем! Герман усмехнулся и достал из подстаканника салона заострённую спичку. Пока дорога в область мало загружена, значит здоровью его кисы ничего не угрожает. Никто не считал, сколько стаканов пива с чипсами он отправил в утиль во время просмотров матчей по телевизору. А потому никому, даже родным, не удавалось застать его в подобном состоянии: он просто не покидал пределов квартиры и мирно засыпал на гостиничном диване. Глупо терять права, подвергаясь сомнительному риску общения с дорожной полицией. Пусть экстремалят другие, поднимая уровень адреналина на требуемый уровень. — Небось уже в речке успела купнуться, котик? — тут он многозначительно провёл пальцами правой руки по гладкой коже её локтя в полуметре от себя. — Словно в молочный шоколад превратилась.

Безусловно, Герман желал её. Ох уж эта мужская похоть. Теперь они будут спокойно проживать тёплые вечера уходящего лета, спрятавшись от любопытных глаз в тихой глуши спального района. Большинство мужчин сворачивали голову при виде загорелой фигурки Глафиры, даже когда она нежилась в бодрящей прохладе речки. Впрочем, довольно мужского внимания. Это дорожное радио так старомодно, а у диджея явно проблемы с аудиторией. Теперь тонированный железный конь с её небритым принцем, с небольшим пузиком сидящим за штурвалом, стремительно возвращался обратно в столичные реалии. Озерцова задумалась. А жить-то когда? И сама же себе вторила маминым тоном: «живи сейчас, на полном ходу».

Глава двадцать вторая

Весной всё цвело, температура воздуха согревалась лучами рыжего солнца и мягко напоминала горожанам оставить предметы тёплой одежды у себя дома. Мужчины одевали поверх белоснежных маек непромокаемые куртки, а утончённые дамы старались одевать светлые кроссовки и кеды, плохо скрываемые под подолами длинных лоснящихся юбок. Настроение у москвичей было приподнятое, разного вида лавки и рестораны понемногу выводили свой малый бизнес на открытое пространство через установку летних веранд. Через открытые окна стройного торгового ряда из двух кофеен вкусно пахло обжаренными зёрнами и выпечкой. Прохожие встречали друг друга, развлекались щебетанием на отвлечённые темы и замечали собратьев по стилю при помощи намётанного глаза на модную одежду.

К тому времени Черенчиков уже успел смириться с весьма грустным фактом о том, что пара значимых кинопремьер состоится ещё не скоро — в летний сезон, а значит пока окружающим его москвичкам можно спокойно ловить солнечных зайчиков через зеркальца своих открытых пудрениц. Ещё грустнее было удерживаться от использования карманных наушников, поскольку молодая душа тосковала по музыке. Впрочем, безопасность на дороге важнее: лучше не подвергать своё подвижное тело угрозе аварийной ситуации, а возможность слышать переключить на звуки пения птиц, дорожных работ и шума проезжающих мимо транспортных средств.