Парашюты и парашютисты - Нина Викторовна Романова

– Нет, ну ты представляешь! – начала я, и вдруг увидела, что Тася плачет. – Тасюня! Ты чего? Всё же хорошо! – попыталась успокоить её я.

Но Тася не отвечала.

Я обняла подругу, и она вдруг, как маленький ребенок, которого пожалели, разрыдалась у меня на плече.

– Я всегда так боюсь за него! Мне всё время кажется, будто что-то непременно случится…

– Тася, что ты! Ты ведь тоже постоянно прыгаешь! – приговаривала я, гладя её по голове.

– Шура, скажи мне, это ведь просто глупые бабьи страхи, это не предчувствие? – оторвавшись от меня и пристально глядя в глаза, спросила она.

– Конечно, страхи! – я попыталась утешить подругу. – Просто ты его очень любишь.

Тася вздохнула, и, взявшись за руки, мы поплелись к самолётному ангару.

Но прыгать сегодня нам не пришлось: поднялся ветер, и полёты со штормовым предупреждением отменили.

Все ходили от одного трейлера к другому, обсуждая историю с Тони. Ребята смеялись, вспоминая другие случаи со счастливым исходом. Я отметила про себя, что никто не говорил о происшествиях, закончившихся трагично. Хотя, конечно, их тоже было немало…

После обеда сообщили: приближается ураган. На дроп-зоне началась суета, за которой я наблюдала с интересом, так как опыта по части тропических штормов у меня ещё не было. Ветер дул довольно сильно, но не настолько, чтобы вселять какие-то опасения, а потому все приготовления казались мне чрезмерной паникой.

– Ох уж эти перестраховщики – америкосы. Всего-то они боятся!

Крис вбивал металлические скобы неимоверной длины и к ним закреплял цепи, которые удерживали трейлер по углам. Наш мотохом получался прикованным к земле. Глядя на это, я вспомнила сказку «Волшебник Изумрудного города», где ураганом унесло дом с Элли и Тотошкой…

– Твои скобы прошили планету насквозь и торчат из земли где-нибудь в Монголии, – шутила я, обращаясь к Крису.

Он смеялся вместе со мной, а Тася убирала всю утварь в шкафы и коробки, которые закрывались на ключ или обматывались клейкой плёнкой.

Пройдясь по дропзоне, я увидела, что все заняты примерно теми же приготовлениями. Особая суета наблюдалась вокруг ангаров с самолётами. Но день был солнечный, жаркий, и ветер казался мне даже приятным.

Разгуливая между стоянками скайдаверов и разглядывая всё вокруг, я заметила, однако, что погода начала меняться. Деревья уже не просто шумели, а в панике махали ветками, словно предупреждая о чём-то. Птицы пропали. Ветер подхватывал на лету всё, что люди небрежно оставили без укрытия: одноразовую посуду, игрушки, коробки…

Любопытство завело меня на другой конец дропзоны, далеко от нашего трейлера. Заморосил дождь, и я, оглянувшись, поняла, что не знаю, в каком направлении идти. Ветер дул уже с такой силой, что приходилось послушно бежать.

Мне вдруг стало страшно. Я огляделась по сторонам и не увидела вокруг ни одной живой души. На память пришли слова Криса, которым я раньше не придала значения, что все будут пережидать шторм в ангарах. Но где они?

Ветер наотмашь пощёчинами лупил по лицу, словно насмехаясь над моей глупостью. Я была мокрой насквозь, но ещё больше напуганной.

От набежавших туч небо стало тёмным, и солнечный день сменился ранними сумерками. Спрятавшись за большое дерево, которое, похоже, боялось не меньше меня, я слушала, как оно гудело где-то внутри глухим басом.

Я поняла, что ещё немного и разревусь от беспомощности, как потерявшийся ребёнок. И вдруг увидела Шона! Он шёл, согнувшись, навстречу ветру, пересиливая порывы и пытаясь рассмотреть что-то впереди себя.

Я закричала:

– Шон! Шон! Я здесь! – но, конечно, голос мой потонул в урагане.

С трудом оторвавшись от дерева, я бросилась к нему, но сильный порыв опрокинул меня, и я упала на колени. К счастью, этого движения оказалось достаточно, чтобы спаситель меня заметил, и я увидела, что он направляется ко мне.

Я, обдирая колени, доползла обратно до дерева и с трудом поднялась. Шон, добравшись до моего укрытия, навалился сверху, крепко прижав меня к стволу, достал из-за пояса рацию и прокричал:

– Нашёл!

Что-то протрещало в ответ, и он повторил:

– Я нашел её!

Сунув рацию обратно за пояс, он взял моё лицо своими тёплыми ладонями, посмотрел в глаза и начал медленно целовать, словно собирая губами воду. Я замерла, как деревья сегодня перед ураганом, и только ощущала эти тёплые касания. Напившись лёгких поцелуев, Шон просунул руку между мной и шершавым стволом и, притянув меня к себе, впился в губы таким огнём, что я на мгновение потеряла сознание. Я уже не понимала, ветер ли рвет мою одежду или это Шон сжимает моё мокрое тело; дождь ли хлещет по груди или Шон кусает меня в бушующей страсти. Я снова летела с ним в тандеме, задыхаясь от восторга и потеряв себя в этой сумасшедшей природной круговерти, захватившей нас и весь мир вокруг. В этот момент мне хотелось так лететь вечность и, может быть, умереть от переизбытка счастья! Дерево глухо гудело за моей спиной, или это я стонала от сладкого жара, охватившего меня?

Наконец, он отпустил меня и, отстранившись, посмотрел в глаза. Дождь лил сплошным потоком, и только сейчас я начала ощущать, что становится холодно.

Шон, улыбнувшись, запахнул мою бесполезную одежду и крикнул:

– Держись за меня! Крепко держись!

Мы оторвались от дерева и, словно пристегнутые друг к другу в прыжке, выброшенные ветром из нашего убежища, побежали, согнувшись.

Через пару минут впереди показался ангар, и я увидела, что он полон людей. Ворота были открыты. Заметив нас, все закричали, замахали руками, и мы врезались в живую стену, поглотившую нас, закутавшую в полотенца и одеяла.

Таська трясла меня и причитала:

– Дура моя, как же я испугалась!

А ветер дул всё сильнее и сильнее, порывами, словно распеваясь. И вдруг, почувствовав в себе силу, ударил, будто навалился на землю, пытаясь развернуть планету в другую сторону. Деревья перестали сопротивляться и послушно пригнулись, всё ещё полоща листьями, но уже беспомощно и покорно.

Прямо перед ангаром стоял наш трейлер. В одно мгновение одна из цепей, натянувшись, выдернула огромную скобу, вылетевшую из земли бесполезной шпилькой. С другой стороны старое кряжистое дерево нагнулось, насколько позволял древний ствол, к земле, заскрипело, застонало и, не выдержав борьбы со стихией, с треском вывалило корни на поверхность, словно задрав кверху руки в знак капитуляции.

Но неуемному шторму было мало. Он раскачивал трейлеры, как игрушечные машинки, и некоторые из них, оборвав свои цепи, свалились набок, сгрудившись в кучу, словно им, как и людям, легче было пережидать порывы, поддерживая друг друга.

Только сейчас, глядя