Главная последовательность - Павел Шушканов

готовила доклад о сверхновых звездах, а потом с упоением рассказывала перед классом насколько красиво и величественно рождаются новые звезды. Наверное, мне следовало ее поправить, что Новая – это момент смерти, а не рождения звезды, но она говорила так красиво и воодушевленно, намереваясь не сдавать по результатам доклада мой предмет, что я только кивнул. Но обиднее всего, что никто в классе так и не понял подвоха.

Лера закрыла лицо руками.

– Мне стыдно. Я бы ответила точно так же.

– Ты не любила астрономию?

Лера покачала головой.

– У меня ее вела физичка. Ну как вела, уроки назывались астрономией, а на них мы разбирали контрольные по физике или решали задачи. Опять—таки по физике. С физикой у меня было чуть лучше, чем у тебя с французским, поэтому пропускала как могла.

– Жаль, – заключил Келер.

Лера повела плечом, потянулась было к стакану, но оставила эту затею.

– Все это кажется неважным, – сказала она. – Ну звезды, ну далеко. А на носу выпускной, платье, речь. А потом институт, прощание с друзьями и встреча новых. Не уверена, что за последние годы я вообще поднимала глаза к небу.

– Ты немного потеряла, – засмеялся Келер. – Просто смотреть на городское небо – только тратить время. Настоящих звезд ты тут не увидишь. Они в совсем другой ночи, далеко от населенных пунктов. В такой ночи, что рук не видно. Зато видно звезды. Небо яркое от них, кажется, что видно каждую. Они разных цветов, раскиданные по небу и сбитые в созвездия. И Млечный путь огромный и белый протягивается от запада к востоку, а каждая песчинка в его туманном рукаве – тоже звезда.

– Ты видел это?

– Я видел это часто. В степи под Чимкентом. У дяди была машина и он часто вывозил меня маленького на ночную рыбалку. Мы лежали на траве, пили чай и смотрели в небо. Считали падающие звезды, следили за бесшумно летящими спутниками, представляли сколько планет, конечно же обитаемых, кружится там вокруг желтых, красных, белых, голубых звезд. Вероятно, если бы не те частые поездки, жизнь моя сложилась бы совсем по-другому.

– Значит вот кому мне следует сказать спасибо, – заключила Лера, – твой дядя.

– Думаю, он был бы рад.

Лера улыбнулась. Она смотрела в низкий потолок, а казалось, что смотрит сквозь него.

– Расскажи еще.

– О звездах? Это разговор на целую вечность.

– Я не спешу.

Келер убрал прядь с ее лица. Под ней отрылся тонкий, едва заметный белый шрам, протянувшийся от виска вдоль линии волос почти к середине лба. Келер провел по нему пальцем.

– Издержки воспитания, – улыбнулась Лера. – Не заморачивайся.

В комнату прокрались сумерки. Только полоска света из неплотно прикрытой ванной протянулась через ковер.

– Про звезды, говоришь. Видела, как солнце село, – сказал Келер. – Вроде теплый шарик в небе и в тоже время гигантское бушующее море огня. Оно огромно настолько, что проглотит Землю и даже всплеска не будет. Но оно лишь горошинка в сравнении с другими, действительно большими звездами, которые тихо летят по своим орбитам в рукаве нашей галактики, не самой большой. А этих галактик целые скопления, острова в пустоте. А из скоплений сложены сверхскопления – они как нити в пространстве, как невероятно огромные туманные медузы, парящие в космосе. Из них сложены нити, пронизывающие всю бесконечную вселенную.

Лера лежала тихо, ее глаза были открыты.

– Мне сложно представить все это, – сказала она. – Наверное, все кажется неважным, когда знаешь о том, что там за небом.

– Наоборот. Все становится еще более важным.

– Не думаю.

Лера повернулась на бок, уткнувшись щекой в коленку Келера.

– Париж, я, ты, отсутствие денег, твоя дочь и мой папаня, весь этот город и весь этот мир – даже пыли не останется от всего, а это твои сверхскопления все еще будут неподвижны. Знаешь, это немного угнетает, – Лера внезапно засмеялась. – Но это никак не отменяет того, что я тоже проголодалась и хочу макарон. Кажется, я начала понимать, о чем ты.

Лера вскочила с кровати и подошла к плите. В кастрюльке ожидало подобие макарон по-флотски.

– Я уже знала одного человека, который немного знал о звездах. Очень банально пытался мне одну из них подарить, поскольку деньги на кафе имел не всегда. Сразу после рассказов о Веге норовил меня пощупать.

– Лера! – Келер потер пальцами глаза.

– Ну так и было. Сейчас тоже тут в столице. Работает и, вроде бы как, учится. Яна предлагала встретиться с ним.

Келер отложил в сторону очки и книгу, потер ладонями виски, готовясь к серьезному разговору.

– Твоя Яна дело говорит.

– В смысле? – уточнила Лера.

– В прямом. Тут у тебя будущее есть. Тоже найдешь работу, жилье. Нормального парня и нормальный вуз, чтобы получить профессию.

– А Париж?

– Лерочка, Париж не убежит. Больше двух тысяч лет стоит и еще постоит, в свадебное путешествие туда отправишься.

Лера замерла над тарелкой с макаронами.

– Лучше бы ты еще про звезды рассказал.

Келер вскочил и прошелся по номеру.

– Какой же ты еще ребенок!

– Присядь.

Лера пододвинула вторую тарелку к краю стола, налила себе еще полстакана темного пива и сейчас держала его двум руками на уровне глаз.

– Отец, ты, наверное, считаешь, что я об этом не думала последние пару дней? О нет, ты сильно ошибаешься. Каждую минуту, Келер. Я уже мысленно работала и уборщицей, и секретаршей, жила в общежитии и в маленькой комнате на окраине, выходила замуж и заводила кошку. Я была готова десять раз и сбежать от тебя, и пригласить остаться со мной в Москве и даже купить тебе путевку в Париж на одного. Даже отправить тебя домой к дочери была готова. Выкупить твой чертов телефон в переходе и найти ее номер. И всего этого, отец, я не сделала. И не сделаю. Я теперь я скачаю учебник по астрономии и буду его читать весь вечер, если ты снова затронешь эту тему.

– Затрону, – сурово сказал Келер.

Лера пожала плечами и полезла в телефон.

– Бакулин или Пантелеев?

Келер вышел на маленький балкон. Падал снег, вился в свете фонарей, словно крупные белые мошки. Половинка луны застыла над далекими крышами. По мостам на автомобильной развязке бесшумно скользили машины. Келер понятия не имел в какой части огромной столицы они сейчас живут, но где-то на ее окраине светилась редкими окошками их старая гостиница. Администратор перебирала полотенца, а Ирина спускалась вниз и смотрела в бесшумный экран телевизора под потолком на гостевом диване в полном одиночестве.

Он вздохнул. Да, далеко отсюда также скользили машины по развязкам незнакомого Парижа,