Феликс убил Лару - Дмитрий Михайлович Липскеров

– Я думаю, что они сами не знали о случайной химической реакции, – продолжил Новак, – при которой, как оказалось, в течение следующего года во всем мире погибли все пчелы. Конечно, у каждой страны имелись свои стратегические запасы пшеницы, которую из-за всемирной эрозии почвы продолжают выращивать любой ценой, и другая линейка культур стратегических продуктовых запасов, но прошло почти десятилетие, и закрома пустеют. При нынешнем состоянии дел богатейшая часть человечества исчезнет с лица земли через пятьдесят лет. Средний и неимущий классы уйдут в небытие в течение двадцати – двадцати пяти лет. Мы собрались здесь для решения этой проблемы.

– Решай не решай – какой толк? – спросил в микрофон технореволюционер. – Искусственный разум не опылит поля и не даст корм животным. Скорее ИИ придет к выводу, что человечеству не нужно страдать, и вслед за этим уничтожит хомо сапиенс и все живое на планете. Если вы, конечно, не нашли пчел… Или вы думаете, что я их привезу с Марса?

– Действительно, – прошамкал в микрофон старик Ротшильд. – Меня что, для этих риторических глупостей сюда позвали?.. – и он коротко обратился к одному из создателей ИИ: – Ты, мальчик, не в центре событий!

В зале недовольно зашумели, и здесь заговорил Эли Вольперт. Предпочел идиш.

– Здесь дураков нет! – самый богатый еврей мира сделал паузу, и Абрам Фельдман перевел вольпертовское вступление на английский. – Я, полагаясь на свой опыт, думаю, что нас позвали не на семинар идиотов, не просто чесать языками или развлечься всем тем, что предлагает это заведение. Нас созвали, чтобы дать ответ! – Абрам усердно и точно переводил, а Эли закончил: – Не хера кота за яйца тянуть!

Абрам даже привстал, чтобы перевести последнюю фразу.

– No facking way to pull a cat by the balls! – разнеслось по залу.

Вольперт с усмешкой поглядел на технического гения и сказал ему с сарказмом:

– Не надо строить нечто грандиозное без фундамента! – и добавил: – Астронавтам тоже нужно жрать. И деньги твои, сынок, – тлен. Не обижайся! – После этих слов техно-революционер в одно мгновение обратился на время в антисемита. – Правда, и мои тоже… – И призвал всех: – Показывайте уже, pussies!

Президент Польши кивнул – и человек в помпезном белом смокинге, с длинными черными волосами с проседью, встал из-за стола, крутя черным мешочком.

– Пан Умей Алымбеков из Киргизстана и гражданин мира Олег Протасов, – возвестил Якуб Новак.

Протасов тоже поднялся с кресла.

– Сядь! – злобно прошипел Умей. – По очереди!

Протасов сел, широко улыбаясь.

– Показывайте, – попросил Президент Польши.

Умей не торопился и все крутил и крутил черный мешочек. Самые сильные мира сего привычно терпели, даже позевывали слегка от скуки. Неожиданно киргиз ловко выудил из мешочка что-то сверкающее и положил это на стол. Здесь свет выключился, кто-то выматерился, а дряхлый миллиардер Дю Понт хриплым, севшим за девяносто шесть лет голосом сообщил, что цирк Дю Солей в Париже, а не в ебенях. Кстати, «не в ебенях» он произнес на идише, а Фельдман постарался точно перевести на английский смысл выражения «in the ass of the world». В зале коротко хохотнули. Эли похлопал Абрама по плечу, одобряя его перевод идиом, но тут на стене зажглась огромная плазменная панель, явив присутствующим стеклянный куб. Камера взяла его крупно, и все увидели в стеклянной коробке насекомое, похожее на пчелу, но длиннее телом и с укороченными крыльями.

– Биоинженерия? – поинтересовался великий инженер. – А спариваться научили с кем? С осой? А опылять как?.. Действительно Дю Солей!

Кто-то хотел сказать что-то гадкое в ответ на дурацкое представление, но его опередил сам Умей и на плохом английском поведал, что стекло «Перламутр» в три тысячи раз прочнее обычного, «типа, захотите скоммуниздить – хер откроете, там секретик. Не знаешь секретика – его обитатель сдохнет». И в самой твердой, небьющейся стеклянной коробочке заключена обычная пчелиная матка, найденная в одном из регионов мира. Красть ее бессмысленно, она не оплодотворена… Закончив, он быстро сел, ожидая реакции. В зале хоть и установилась тишина, но торжества момента или сенсации мирового уровня в ней не чувствовалось.

За Умеем выступил Протасов. У него тоже английский был не лучше – корявый, как у всех русских. Славянин выудил из кармана сосуд с пчелками, выделяющими маточное молочко.

– Эти молочком, – поведал Протасов, – питается пчелиная матка, а производят его эти пчелки. – Все смотрели на экран и видели живых пчел. Затем прокрутилось минутное видео, на котором приглашенному монетарному сообществу была продемонстрирована пасека, где кипела пчелиная жизнь. Рабочие пчелы улетали и прилетали, соты заполнялись, а пчелиная матка возлежала посреди трутней… В камеру крупным планом попали известные газеты, на которых стояла одна дата: пять дней от сегодня.

Зал загудел подобно пчелиному улью и бурно зааплодировал, как на концерте «Битлз». А когда в дверях появились официантки с несколькими прозрачными мисками, наполненными свежайшим, пахнущим всей флорой мира медом, собрание в один голос завыло. Другие официанты расставляли перед гостями тарелочки, протягивали им изящные пиалы и небольшими половниками разливали в них божественный нектар. Все тотчас приступили к дегустации, и их лица не могли скрыть наслаждения. А когда на столе появился свежайший теплый черный хлеб, кто-то даже застонал от предвкушения. От хлеба отщипывали и макали мякиш в янтарную драгоценность. И надо отметить, что в столь победный час ни миллиардеры, ни аристократы не сдержали смачного чавканья. И только четверо за столом не приняли участия в общем смаковании. Понятное дело, Протасов и Умей, привезшие сенсацию мирового уровня… К дефициту не притронулся и Элия Вольперт, ненавидящий мед с детства, когда был нещадно искусан этими тварями до анафилактического шока, и техно-революционер, который недавно переболел вирусом Х, из-за чего потерял вкус и обоняние.

– Я привез пять килограммов меда, что в сто раз дороже пяти килограммов лучшей иранской черной икры по пятьдесят тысяч. На пять миллионов долларов! А у нас собрана уже тонна… – похвастался Умей Алымбеков.

– Сейчас речь пойдет о таких деньгах, сынок, – обернулся к Фридману Эли Вольперт, – о такой сумме, которую даже на бумаге написать сложно.

– Это будет самый большой гуманитарный вклад за всю историю человечества! – возвестил Новак. – Гип-гип…

Остальные были слишком умны, чтобы ответить на «гип-гип». Президент выполнил, по их мнению, свою миссию. Он не мавр, он может остаться.

Киргиз подождал пока все отдышатся, успокоятся, и тихо, с триумфальным драматизмом произнес:

– Американский