Дух мадам Краул и другие таинственные истории - Джозеф Шеридан Ле Фаню

Баронет осторожно направился вниз по склону горы. Туман начал редеть, сэр Бейл отчетливо различал дорогу и спускался довольно уверенно. Тем не менее путь по горам до Мардайкс-Холла предстоял еще далекий.

Туман, однако, все еще ограничивал поле зрения и скрывал от глаз далекие ориентиры; по счастью, сэр Бейл с детства хорошо знал окрестные горы и сейчас уверенно находил дорогу.

Он миновал в одиночестве более четырех миль, когда, проходя мимо скалы под названием Кошачий коготь, заметил в тридцати футах впереди знакомую фигуру в коротком плаще – тонкий занавес тумана, пронизанного лунным светом, придавал силуэту призрачный, потусторонний характер.

Сэр Бейл застыл на месте. Незнакомец в коротком плаще кивнул и, пятясь, исчез за выступом скалы.

Сэр Бейл рассердился, как обычно случается после внезапного испуга, и, крикнув незнакомцу, чтобы тот остановился, «пошлепал» за ним, как говорят на севере, что есть мочи. Но тот снова исчез; сколько ни вглядывался баронет, туманная пелена надежно скрывала беглеца.

Склон горы, нависающей над Мардайкс-Холлом, рассечен узкой тесной долиной, которая ближе к подножию становится все обрывистее и лесистее. Тропинка, бегущая сквозь это ущелье, петляет среди скал и в конце концов приводит путника на равнину, окружающую озеро. Этой-то дорогой, залитой лунным сиянием, и шагал сэр Бейл Мардайкс.

Туман почти рассеялся; выйдя на равнину, баронет снова столкнулся со знакомой фигурой. Человек приблизился. Это был Филип Фельтрэм.

Глава XIV

Возрожденный Филип Фельтрэм

После загадочного избавления Фельтрэма от смерти баронет еще не виделся со своим секретарем. Их последний разговор проходил в суровом, обвинительном тоне: сэр Бейл изображал грозного судью, Филип Фельтрэм в беспомощном отчаянии униженно молил о пощаде.

Теперь же Фельтрэм, залитый лунным светом, стоял во весь рост перед сэром Бейлом и цинично улыбался.

В облике Фельтрэма появилось нечто новое, пугающее, и эта новизна привела баронета в замешательство куда сильнее, нежели сама неожиданная встреча.

Баронет заранее решил, что, раз уж этот малоприятный разговор неизбежен, следует держаться с Фельтрэмом по возможности дружелюбно. Но сейчас внезапное появление Фельтрэма выбило его из колеи; после кратного молчания сэр Бейл заговорил тем же суровым, ледяным тоном, в каком прошла их последняя встреча:

– Я полагал, мистер Фельтрэм, что вы лежите в постели; не ожидал встретить вас здесь. Мне казалось, доктор дал совершенно четкие указания: вы должны соблюдать полный покой.

– Я знаю больше, чем доктор, – ответил Фельтрэм с той же неприятной усмешкой.

– Думаю, сэр, вам лучше оставаться в постели, – высокомерно бросил баронет.

– Полно, полно, хватит болтать вздор! – презрительно воскликнул Филип Фельтрэм.

– Мне кажется, – раздраженно заявил сэр Бейл, – вы забываетесь.

– Иногда легче забыться самому, сэр Бейл, нежели простить других, – загадочно ответил Филип Фельтрэм; баронет никогда не видал его таким непочтительным.

– Только глупцы станут так изматывать себя, – продолжал сэр Бейл. – Вот как далеко вы зашли – до самых Голден-Фрайерсских гор. Ведь это вас я видел там? Непростительная глупость! Что вас туда привело?

– Последить за вами, – был ответ.

– И вы шли туда и обратно пешком? Как вы туда попали?

– Ба! Как я попал туда? А как вы попали? Как попал туда туман? Из озера, разумеется, откуда же еще. Все мы поднимаемся вверх, затем спускаемся, – с безмятежным высокомерием отвечал Филип Фельтрэм.

– Вижу, вам нравится молоть чепуху, – упрекнул его сэр Бейл.

– Потому что я люблю чепуху – особенно если в ней есть смысл.

Сэр Бейл смерил его взглядом, не веря ни глазам своим, ни ушам. Он не знал, что и думать.

– Я намеревался поговорить с вами о примирении, сэр, но сейчас, похоже, это невозможно. – На лице Фельтрэма играла прежняя отталкивающая улыбка. – Собственно говоря, я не знаю, что о вас думать; возможно, вы больны. Вы прошагали не меньше двенадцати миль.

– И как только у меня сил хватило! – ухмыльнулся Филип.

– Да, весьма удивительное достижение для человека, едва не утонувшего, – ответил сэр Бейл Мардайкс.

– Я всего лишь искупался. Вы, сэр, не любите озеро, а я люблю. Удивительная штука: как Антей набирался сил, коснувшись земли, так и я, окунувшись в озеро, стал сильнее.

– Лучше бы вам пойти отдохнуть в доме. Я намеревался рассказать вам, что все неприятности с банкнотой разрешились сами собой.

– Неужели?

– Да. Банкноту обнаружил мистер Кресуэлл, приходивший вчера ночью. Вас больше не обвиняют, – сказал сэр Бейл.

– Но обвиняют кого-то еще, – все так же улыбаясь, заметил мистер Фельтрэм.

– Пусть так, но не вас, и делу конец, – безапелляционно заявил сэр Бейл.

– Неужели конец? Вот хорошо! Хорошо-то как!

Сэр Бейл взглянул на Фельтрэма: в его тоне баронету послышались двусмысленные и даже издевательские нотки.

Но не успел он собраться с мыслями, как Фельтрэм заговорил снова:

– Значит, между нами все улажено?

– Ничто не мешает вам вернуться в Мардайкс-Холл, – любезно поклонился сэр Бейл.

– Я пробуду с вами еще два года и затем отправлюсь в путешествие, – угрюмо ответил Фельтрэм и затравленно огляделся по сторонам.

«Может быть, он сошел с ума?» – подумал сэр Бейл.

– Но, прежде чем уйти, я помогу вам расплатиться с долгами. Вот для чего я и остаюсь.

Сэр Бейл пристально посмотрел на него. Неприятная улыбка исчезла, однако Фельтрэм потемнел, словно терзаемый душевной болью.

– В конце концов вы все узнаете.

Без дальнейших церемоний, потемнев лицом еще сильнее, Филип Фельтрэм исчез среди раскидистых дубов; сэру Бейлу почудилось, будто Фельтрэм заметил кого-то вдалеке и ушел, повинуясь тайному зову.

Мгновение спустя баронет зашагал следом, громко окликая Фельтрэма; сэру Бейлу отнюдь не улыбалось, чтобы тот блуждал в темноте по горам, свалился где-нибудь с обрыва и тем самым принес в дом новое бесчестье. Но ответа не последовало; в густом лесу баронет так и не сумел отыскать Фельтрэма.

Добравшись до Мардайкс-Холла, сэр Бейл вызвал миссис Джулапер и долго беседовал с ней. Но она не заметила, чтобы с Филипом Фельтрэмом что-нибудь было неладно, разве что он казался более замкнутым, словно размышлял о чем-то своем и ни с кем не собирался делиться.

– Но знаете, сэр Бейл, то, что с ним случилось, кого угодно вгонит в задумчивость. Когда и думать о смерти, если не после того, как взглянешь ей в лицо; и, не постыжусь сказать, я рада, что у бедняги хватило ума усвоить урок. Надеюсь, горький опыт очистит его от скверны! Аминь.

– Добрые слова, и сказаны хорошо, – ответил сэр Бейл. – Но мне, миссис Джулапер, не кажется, что он стал лучше. Напротив, я считаю, что настроение у него очень странное и мысли заняты чем угодно, только не святыми материями. Я хотел спросить у вас, миссис