Сказки слепого мира - Вера Сорока

И чешуя больно врезается в кожу. Женщина молчит. Сначала они думали, что и у нее забрали голос. Но нет, она оглохла. Просто не хочет ни говорить, ни смотреть. Сидит с закрытыми глазами.

Мужик с порезанной ногой озирается и в основном молчит. Только коротко вскрикивает, когда из левого туннеля на него напрыгивает большая собака и вгрызается в шею.

Крыса оттаскивает пса и понимает, что на нем галстук. И это совсем не собака, а человек. Когда-то был.

Ваня хватает нож и ритмично забивает его в изгибающееся волосатое тело. Галстук еще несколько раз клацает зубами и замирает. Ваня вытирает нож, что-то насвистывая. Он кажется вполне довольным.

– Даже имени его не помню, – зачем-то говорит Крыса. Эти слова становятся погребальной речью. Единственной, на которую он способен. – Надо бы убрать труп, наверное, – говорит он.

– Не стоит. Растение все сожрет.

* * *

У входа на ярмарку Ваня ловит ладонь Крысы.

– Ты дай ей голос, пожалуйста. А я о ней позабочусь. Обещаю.

Крыса неуверенно кивает. Ваня остается ждать.

Вчетвером они входят в шатер. Вдалеке работает телевизор. «Модный приговор».

Крыса сначала хочет разуться, но смотрит на двух покойников, приведенных ими, и проходит на кухню в ботинках.

– Долго, – говорит Анна Абрамовна. – Чай остыл.

Корь не садится, хотя Крыса знает, как ей сложно стоять.

– Эта за голос. – Она указывает на новую русалку.

– Что ж, посмотрим. – Анна Абрамовна надевает очки. – Послушная. Это хорошо. Здесь все просто – Саркома.

– Что с Тиф? Она получит голос? – спрашивает Крыса.

– Она получит то, что хочет. А хочет она любви. И ее любовь ждет ее у входа.

– Это обман, – говорит Крыса.

– А тебя предупредили, что я обману. Все честно.

– Ты знала? – он спрашивает у Кори.

– Догадывалась.

– Давай посмотрим, что получишь ты. – Анна Абрамовна осматривает мужчину. Проверяет глаза и состояние зубов.

– Это не скаковая лошадь. – Крыса все больше заводится.

– Мне виднее, милый. – Анна Абрамовна берет мужика за член. – Средненько. Но за твою хилую душу сойдет. Можешь проваливать.

Крыса разворачивается к выходу.

– Только помни, тебе под землю больше нельзя. Почувствую тебя здесь, сдохнешь окончательно. Никто не оживит.

Крыса хватает со стола вилку и втыкает в шею Анне Абрамовне. Распарывает огромную дыру, но кровь не идет.

Анна Абрамовна поджимает губы. Изо рта вываливается корень Растения, из ушей тоже. Крыса отодвигает кусок кожи. Под ней земля и корни.

– Это все ты. Все зло под землей – это ты.

– Не только под землей. Скоро и наверху тоже. Но ты, милый, не узнаешь уже.

Корь пытается прикрыть Крысу, но он движется в странном направлении – к полке с крупами. На ней стоит банка с черными пуговицами. Крыса хватает ее и с силой бьет об пол. Пуговицы раскатываются и постепенно исчезают.

– Пуговицы на кухне? – Крыса цокает, как на маленького провинившегося ребенка. – Топорная работа, плохая. Сразу видно, что ты не человек.

Из Анны Абрамовны пытается выбраться Растение, она бессмысленно машет руками. Корь жмурится и трет глаза. Крысе хочется верить, что к ней вернулось зрение. Хотя Саркома до сих пор ничего не слышит.

– Идем. Идем со мной! – Крыса хватает Корь за руку.

Кухня начинает рушиться. Корь поднимает на него глаза. Яркие зеленые глаза.

– Я не пойду с тобой. Ты мне не нужен. У тебя нет души. Пока это не так очевидно, но очень скоро станет.

– Плевать.

– Душа не глаза – вместо нее не вставишь чужую, не украдешь поносить.

– Да пошла ты! – говорит Крыса и убирает руку.

Он идет по коридору, а за ним рушится квартира. За ним рушится все и падает шатер. Как будто и в нем тоже не осталось души.

– Иди к ней, – говорит Ване Крыса. – Думаю, я починил.

Сам он осматривается вокруг и шагает к следующему шатру. Заходит туда и говорит тихо, но так, что никто внутри не спорит:

– Это теперь мое место. Пшел вон, пес.

* * *

Выдра ведет группу из пяти человек. Сегодня ему особенно сильно не нравится тишина тоннелей.

Он рассказывает историю о чудовище, которое поселилось в недостроенном метро, мутировало и сейчас пожирает все вокруг.

– Представляете, недавно спустилась группа. Вел опытный диггер, мой друг. Но домой никто не вернулся. И тел не нашли.

Крыса слушает внимательно и слегка улыбается.

Растение никуда не делось, поэтому он охраняет каждый такой спуск. Крыса понял, что Растение, как и любое зло, было всегда. И всегда будет. Но в его смену все вернутся домой.

Два дня назад началась новая ярмарка. Крыса договорился с Анной Абрамовной о перемирии. И об одном выходе наверх в год. Выпить текилы и развести под мостом костер.

Вдвоем.

Корь сидит рядом и еще не знает об этом подарке. Крыса слушает историю о собственной пропаже и улыбается.

Он знает, что не пропал, – он нашелся.

И другие

Неделя смерти жизни

Воскресенье. Низкий дом

Лену убили в воскресенье. Лена полежала немного и уже к среде встала призраком. Это никому не понравилось и вообще было неудобно. Пригласили экстрасенса. Он пришел со стеклянным шаром в пакете и шиньоном на голове. Лысые экстрасенсы плохо принимают сигнал.

Экстрасенс спросил: «Что же вы, Лена, не уходите?» А Лена ответила: «Я не планировала умирать в таком виде, я же только мусор вынести. И что мне теперь, всю загробную жизнь в стоптанных тапках и белье с дыркой? Я на такое не согласна и объявляю забастовку», – сказала мертвая Лена.

Экстрасенс развел руками, пересчитал деньги и ушел.

Так Лена и начала не-жить на пустыре за домом. Ей было неплохо, только пусто. Люди перестали выбрасывать там мусор и только иногда закапывали дохлых котов. Когда люди уходили, коты откапывались и начинали жить следующую свою жизнь. Никто не оставался с Леной.

Когда-то она думала, что путешествует, но языков не знала и ни с кем не разговаривала. От путешествий было столько же толку, как от просмотра передачи «Вокруг света». Еще магнитики, правда, и фоточки на аватарку.

После смерти у Лены появилось время подумать и вспомнить. Но все воспоминания были в телефоне, а телефон – в ломбарде. Не достать.

Когда-то Лена ходила на концерты, но смотрела их только через экран своего розового айфона, снимающего вертикальные видео. И видео те вообще никто потом не видел. Даже Лена. Потому что некогда и вообще.

Когда Лена умерла, подумала: «А почему это я не жила? Все время откладывала, терпела. Ведь так это оказалось просто: хочешь – делай, не хочешь – уходи».

А еще Лена часто думала о своем убийце. И от этих мыслей у нее почему-то чесалась спина и во рту становилось стально и ржаво.

Через два лета на пустырь пришел строитель Армен. Он спал прямо на стройке, забираясь в трубу. Лена сначала стеснялась стоптанных тапок и треников, но потом все-таки заговорила с Арменом. Армен был так одинок, что рад был любой живой душе. Даже если и неживой.

Однажды Лена спросила, зачем Армен строит дома. И он ответил:

– У каждого в городе есть дом, с которого он иногда подумывает спрыгнуть. Но в этом городе все дома низкие и никакой гарантии. А это будет высокий хороший дом. Я его дострою и спрыгну вниз.

– И как же тут люди потом будут жить?

– Очень хорошо будут, – пожал плечами Армен. – Добровольная жертва – это всегда хорошо. На месте, куда я упаду, цветник разобьют и цветы посадят. Желтые такие. И они будут пить мою кровь и становиться оранжевыми. Это я знаю, потому что нас учили цвета для краски смешивать. И все будут мимо ходить и говорить: «Вах, какие красивые оранжевые цветы!»

Лена удивилась.

– Зачем умирать, когда можно жить и радоваться?

– Чему здесь радоваться? – тоже удивился Армен. – Ни дома, ни любви. Даже в Турцию не могу.

У Лены в жизни не было ничего страшнее, чем будильник в 5:20, 5:23 и 5:25 каждый день, кроме воскресенья. Но она пригладила вытянутые коленки штанов и сказала:

– Убей лучше моего убийцу, пока прыгать все равно неоткуда.

– А кто он?

– Не знаю, – смутилась Лена. – Я об этом