Любимых убивают все - Сабрина Хэгг

– Это в стиле Ауры. Она из всего может сделать праздник.

– Ага. Она даже как-то придумала обоснование тому, что мы должны напиться в день, когда дружно завалили экзамен.

Оба снова замолкли, и молчание это было неловким, выматывающим. Йенни чувствовала острую нужду в том, чтобы заполнить паузу.

– Слушай, а кто должен был ехать сюда вместо меня? Он из нашей школы? Может, мне хоть стоит деньги этому человеку вернуть, если я его знаю?

На губах Оскара заиграла шаловливая ухмылка:

– С чего ты взяла, что поехала вместо кого-то? Мы собирались ехать впятером, а тут нас должна была встретить Астрид. Скоро, кстати, она приедет. А насчет билета для тебя Аксель начал хлопотать недели за две до фестиваля. А что, он сказал, будто ты поехала вместо друга?

Йенни кивнула, задумчиво разглядывая лица незнакомцев в толпе.

– Значит, теперь он меня убьет…. Хотя ты ведь не скажешь ему, что я тебе все рассказал, правда? Ну пожалуйста!

Оскар опустил ладони на плечи Йенни и выпятил нижнюю губу, сведя брови вместе.

– Так уж и быть, не переживай, – рассмеялась она. – Скажу, что сама догадалась.

* * *

В половине третьего ночи парни и девушки разошлись по отдельным палаткам. Так как Роми ушла в уборную, в палатке пока разместились Аура, Йенни и Астрид. С последней Йенни была знакома чуть более двух часов, но уже приметила в ней кучу деталей, которыми бы хотела наградить одну из своих героинь. Жирно подведенными глазами, волосами с цветными прядями и черным платьем Астрид напоминала Йенни эмо-принцессу из музыкальных клипов начала двухтысячных.

– Знаете, это забавно, что на каждую нашу с Акселем годовщину мне нужно обязательно столько бухать, – заявила Аура, обессиленно плюхнувшись на белоснежное одеяло. – Мне кажется, я завтра сдохну. Ой, точнее, уже сегодня.

– Погоди, что ты сейчас сказала? – округлила глаза Астрид. Она откинула волосы с лица и поудобнее улеглась на бок, подложив руку под голову. – Годовщина? Вы типа вместе? Почему я вечно все пропускаю?

– Не-е-ет, ты чего. Расстались мы до первой годовщины. Еще в начале девятого класса. Просто так получается, вот уже три года что-то такое происходит в этот день, и мы с ним шутим, будто отмечаем таким образом то, что мы не вместе. Знаешь, типа как те физики, которые каждый год бухали в день, когда выдавали Нобелевки. Они типа отмечали то, что снова Нобелевку не получили.

– Это не имеет никакого смысла, но ладно. Я уже ничему не удивляюсь, – рассмеялась Астрид. – А в прошлом году что было? Почему я ничего такого не помню?

– В прошлом году… – Аура закусила губу, нахмурилась. – Ничего грандиозного, на самом деле. Мы всей нашей компашкой поехали на выступление одного рэпера из Гамбурга в клуб и напились там. Тебя не было тогда с нами. Ты ж к соревнованиям готовилась.

– А, точно, – обронила Астрид и недовольно сморщилась.

– И это было то время, когда… когда у Акселя папа сильно болел… и он проводил все время с ним. Никто из нас не знал вообще-то про болезнь его отца. То есть… мы заметили, что Аксель больше с нами не тусуется за пределами школы, но решили, будто он просто взялся за учебу, как и все нормальные люди, кто хочет хорошие оценки получать. А потом мама сказала про больного папу. Она ж медсестра и все как бы знает. Ну и мама же попросила его как-то ненавязчиво поддерживать и отвлекать. Я вот подумала и пригласила его поехать с нами на концерт. Мы готовились к тесту по математике тогда у него дома, и он сначала отнекивался и придумывал отговорки. А потом… в комнату вошел его папа. Девочки, он такой был худой и земельно-серый. Как будто другой совсем человек. И Арвид сказал Акселю, чтобы он ехал и веселился. Сказал, что ему не будет больше шестнадцать. В общем, еле уговорили. Это была своего рода победа. И он так напился тогда. Я никогда не видела, чтобы Аксель столько пил.

– И к концу этого замечательного мероприятия вы переспали, да?

– Нет, какой там! Тебе лишь бы переспали, – фыркнула Аура. – Мы кутили до самого утра. Я вообще не помню, что было ночью. Только помню, что в шесть я и Аксель завалились в какую-то турецкую забегаловку, купили супероверпрайснутый и не особо вкусный донер, и я стала жаловаться ему на то, что все мои бывшие, кроме него разумеется, мудаки. Не знаю, слушал ли он меня. Наверное, нет. Я бы тоже себя не слушала, – усмехнулась она. – А потом он попросился переночевать у меня – не хотел в таком виде появляться дома.

– То есть ты хочешь сказать, он спал в твоем доме, и он просто… спал? – не могла угомониться Астрид.

– А что? Так сложно поверить?

– Ну… Знаешь ли.

– Вообще… это было ни черта не весело. – Аура вздохнула. Вздохнула так, как вздыхают люди, когда говорят о чем-то, что их давно тяготит. – Я проснулась раньше него. Он такой osito[25], когда спит… я даже тогда немного пожалела о том, что мы не встречаемся. Но суть не в этом. Я пошла в душ, а когда вернулась в свою комнату, он уже проснулся. Сидел на моей кровати, закрыв лицо руками, и плакал. Ну, мне так показалось, по крайней мере. И я представляю, что он ощутил, проснувшись. У меня часто такое бывает после того, как напьюсь. Завтра, наверное, проснусь с таким же мерзким чувством этой… хреновой уязвимости перед любыми эмоциями. Ой, то есть сегодня уже. Но я снова говорю что-то не то, – сонно пробормотала Аура и протерла глаза. – Так вот, он, кажется, плакал. И я сразу же прикрыла дверь и свалила в ванную. Я не знала, нужно ли мне подойти к нему или оставить его одного, пока он не возьмет себя в руки… Смелости подойти у меня не хватило. Я боюсь людей, которые плачут. Я боюсь, когда плачут такие люди, как он. У меня… у меня тогда совсем не остается надежды. И папа его умер через три недели после того дня. В общем, мы набухались, вроде бы повеселились, но вспоминать мне тот год всегда грустно.

– Это все жутко печально, конечно. Но я точно сейчас умру. Я так хочу е-е-есть! Просто безумно, – заныла Астрид, хватаясь за живот.

– Ты обкурилась, вот и хочешь есть. Кстати, у меня есть один косяк. Последний. Можем разделить, – вскинула брови Аура. – Йенни, ты не против, если мы закурим?

– Нет, все