Любовь под омелой - Эли Хейзелвуд

Как будто хочу этого? — Я наклоняюсь и целую его сквозь ткань белья, а затем стягиваю трусы и резко выдыхаю при виде члена — длинного, толстого, увитого венами. — Ох, божечки мои.

— Забавно, я как раз думал о том же, — стонет Люк, откидывая голову и вытягивая руки вдоль спинки дивана. — Не для минета, милая, я знаю. Просто возьми его в руки и полижи головку, если сможешь. Если ты не против.

Я понятия не имею, что впечатляет меня больше: то, как вежливо Люк просит сделать ему минет (или что-то вроде того), или кое-что иное.

— Не создан для минета?

Люк решительно качает головой, как бы подтверждая свою точку зрения. Точку зрения, с которой я вдруг решительно не согласна. Прижавшись губами к его члену, я отвечаю так, что мои губы задевают головку при каждом слове:

— Думаю, нам нужно опровергнуть эту теорию.

Люк стонет.

Я еще ничего не сделала, а он уже стонет, зарывшись пальцами в диванные подушки, напрягая и отпуская мышцы живота. Этому мужчине не доставляли того наслаждения, которого он определенно заслуживает, и я получу огромное удовольствие от того, что стану первой.

Стянув его белье до конца, я собираю волосы в хвост и ненадолго встречаюсь с Люком взглядом, без слов прося подхватить пряди. Он повинуется.

Его рука дрожит. Да он весь дрожит, как только я накрываю ртом головку, беру столько, сколько могу, и обильно смазываю член слюной, поглаживая его обеими руками и слегка поворачивая ладонь во время движения вверх.

— О боже. О боже, — повторяет Люк, когда я впускаю его особенно глубоко, а затем начинаю быстро и непрерывно двигать рукой. — О боже, пожалуйста.

— Думаю, ты очень даже создан для минета, — говорю я, а затем провожу зубами вверх и вниз по его напряженному члену и касаюсь языком головки. — Скажи это, Люк.

— Я создан для минета. — Его кулак крепче сжимает мои волосы, и мое тело отзывается радостью. — Создан для тебя, Иви.

Я провожу кончиком языка по щели, и по стволу, словно жидкие жемчужины, стекают белесые капли. Я ловлю их ладонью, размазывая по члену, чтобы он стал еще более скользким. В такт моим движениям дыхание Люка учащается и бедра дергаются. Его гигантское тело содрогается на диване.

— Иви, я больше не выдержу. Детка, пора заканчивать.

Я надуваю губы, и его взгляд становится остекленевшим.

— Последнее предупреждение, — рычит он.

Никогда не считала себя кокеткой, но теперь могу сказать, что определенно стану ею, если от моих заигрываний бедра у него будут вот так дрожать, губы — кривиться в болезненной гримасе, а руки цепляться за спинку дивана. Боже мой, Люк сейчас такой сексуальный. Он и раньше был сексуальным, но теперь его привлекательность возрастает раз в десять. Я так отвлекаюсь на любование им, что забываю о его предупреждении.

И внезапно, еще не добившись своего, оказываюсь навзничь опрокинутой на ковер. Люк стягивает с меня белье, раздвигает мои ноги и прижимается губами к моему лобку. Его громкий стон отдается во всем моем теле. Но, черт возьми, меня подкидывает совсем по другой причине, когда Люк двигается из стороны в сторону, вылизывая меня, и так ласкает мой клитор, словно это плод с древа жизни. Его мозолистые руки массируют и поглаживают мои колени, пока гостиную наполняют влажные звуки.

— Я хочу, чтобы ты оказался внутри меня.

— Ты еще не готова.

— Нет, готова.

Я пытаюсь сесть, наивно полагая, что смогу хотя бы сдвинуть с места этого гиганта, не говоря уже о том, чтобы перевернуть его, но тяжелая рука ложится мне на живот, не давая пошевелиться.

— Я хочу, чтобы ты кричала от удовольствия, а не от боли, милая.

Мы встречаемся взглядами, и, убедившись, что я больше не пытаюсь вывернуться, он убирает руку с живота и кладет ее мне между ног. Люк смотрит на меня, а сам несколько раз аккуратно толкается двумя пальцами, не погружая их глубоко. Затем он закусывает нижнюю губу и вводит пальцы уже полностью, продолжая растягивать меня, словно в попытке расслабить, подготовить.

— Как, черт возьми, я смогу перестать прикасаться к тебе хотя бы затем, чтобы надеть презерватив?

— Тебе он не нужен, — отзываюсь я, дрожа от возбуждения. — Я принимаю таблетки. И недавно была у врача…

Он смотрит на меня так, словно я только что открыла ему врата в рай.

— Я могу взять тебя без презерватива?

— Да. — Я вдруг кристально ясно понимаю: этот мужчина сведет меня с ума. — Пожалуйста.

— «Пожалуйста, возьми меня»?

— Да.

Люк низко, предвкушающе рычит, а затем отстраняется, чтобы встать на колени, стянуть через голову рубашку и бросить ее на пол. Его великолепные широкие плечи и мощный торс предстают передо мной во всей красе. Люк вновь накрывает меня всем телом, опираясь на левый локоть. Правой рукой он приставляет член, готовясь войти, и его дрожь желания передается и мне.

— Как называется это маленькое платье? — Люк наклоняется, ловит зубами бретельку и принимается крутить головой из стороны в сторону, пока ткань не начинает трещать. — Спусти бретельки и покажи мне грудь.

— Да, сэр, — всхлипываю я, не раздумывая, почти в бреду, совершенно околдованная этим мужчиной, хотя на самом деле его орудие вовсе не чары, а просто искренность.

Он полон желания — и желает именно меня. Если я наслаждаюсь каждым его действием, каждым словом, к чему останавливаться?

— Это комбинация, — неуверенно говорю я, стягивая бретельки вниз и обнажая грудь. — Комбинация.

Он смотрит на меня сверху вниз, сглатывая.

— Ты прекрасна и в ней, и без нее. Ты прекрасна в любом наряде.

— Спасибо, — шепчу я, подрагивая.

Запускаю пальцы в его волосы, царапая ногтями кожу головы, и теснее стискиваю его бедра своими, прижимаясь. И Люку это нравится, нравятся такой тесный контакт, мои прикосновения. Ему это нравится так же сильно, как и мне.

— Боже, Иви, мне стыдно за то, как сильно я хочу трахнуть что-то настолько прекрасное, но ты мне слишком нужна, — неровно выдыхает он мне в шею. Его правая рука движется, словно сама по себе, придавливает мое колено к полу, и он начинает входить в меня, восхитительно растягивая, вызывая медленно осознаваемое состояние наполненности. Такой наполненности, что я едва могу вынести эту смесь удовольствия и боли. — Я мечтал оказаться между этих ног с тех пор, как увидел тебя.

— Я тоже о тебе мечтала. Так сильно, — признаюсь я.

У меня наворачиваются слезы, а ведь он вошел в меня лишь наполовину. Инстинктивно хочется попросить Люка не торопиться, дать мне привыкнуть, но еще сильнее тянет почувствовать его