Мемуары Дьявола - Фредерик Сулье

«Да, сударь, у всех блестящая репутация».

«Избиратели, несомненно… А почему вы не назвали каменщиков?»

«Этим я сам занимаюсь, потому что я сам мастер-каменщик».

«Все равно вам пришлось заключать договора с поставщиками камня, кирпича, извести, песка, гипса, и вы должны были нанять много рабочих».

«У меня их двести и более двадцати поставщиков».

«Прекрасно, прекрасно! – повторил банкир. – И все они вам доверяют?»

«До сих пор я не сделал ничего такого, чтобы потерять их доверие».

Банкир посмотрел Дано прямо в глаза и сказал весьма благожелательно:

«И вы не потеряете его».

«Каким образом?»

«Послушайте, господин Дано, вообще-то я не занимаюсь операциями подобного рода, но, судя по тому, что вы мне рассказали, вы должны иметь дело с людьми, которые достигли своего положения только благодаря своим собственным рукам».

«Такова история каждого из нас, господин Дюран: я достиг своего положения, начав с подручного у каменщика. Все мои подрядчики начинали так же».

«Такова же и моя история, господин Дано, сорок лет назад я приехал в Париж с сотней су в кармане и желанием сделать карьеру, я выходец из народа, так же как и вы, как все ваши подрядчики, как ваши рабочие, и я не оставлю в беде людей, которым повезло меньше, чем мне».

«Ах! Сударь, сударь, – вскричал предприниматель, – как это благородно!»

«Это справедливо, господин Дано, вот и все. Я не знатный господин, я сын простого крестьянина, простого работяги, я не забыл, кем был».

«Сударь, ах, сударь!» – повторял предприниматель, который не находил слов, чтобы выразить свою признательность.

«Сударь, я делаю это для вас, для них, для рабочих, которые пострадают от подобной катастрофы так же, как и вы».

«О! Если бы я мог передать им ваши слова!»

«Ни к чему, сударь, – возразил банкир. – Не стоит. То, что я могу оказать им услугу, уже счастье, которого мне вполне достаточно. Но я должен вам сказать, каким образом я собираюсь уладить ваше дело. Вы дадите мне генеральную ипотеку на ваши дома».

«Это было бы только справедливо».

«Я открою вам кредит на четыреста тысяч франков».

«Кредит?»

«Да, господин Дано, иначе я не действую. Всякий раз, когда вам нужно будет платить, вы будете оформлять чек на мой банкирский дом, и эти чеки я буду оплачивать в течение двадцати четырех часов».

«Но тогда они будут стоить в сто раз больше, чем наличные, сударь, мне не понадобятся больше деньги, как только все узнают, что меня поддерживает дом Матье Дюрана».

Банкир как будто не слышал и продолжил:

«Что касается тех пятнадцати тысяч, которые вы должны выплатить сегодня, то переведите их на меня, выдайте расписки вашим подрядчикам, по ним они получат деньги у меня в кассе. С другой стороны, господин Дано, я бы хотел, чтобы с того момента, как я взялся за ваше обеспечение, все подписанные вами платежные документы проходили через меня, – так положено в принятой в моей бухгалтерии системе учета».

«Сударь, вы слишком добры ко мне: ведь это все равно что придать моим бумагам цену наличных денег».

«Я рад, что вас это устраивает, господин Дано, в понедельник утром я буду здесь с моим нотариусом и приглашаю вас с вашим нотариусом. Я отдам распоряжение, которое передадут в отдел ипотеки, мы все оформим за два дня. Кроме того, если бы вы могли приехать завтра часа на два-три в Этан, то мы могли бы обсудить все более подробно».

«Я приеду, сударь, приеду… Но… но… позвольте мне сказать… поблагодарить вас… и…»

Предприниматель лепетал со слезами на глазах.

«Прошу прощения, господин Дано, – сказал ему Дюран, – меня ждут, вы должны меня понять…»

«Да, сударь, да…»

«Прощайте же, до завтра».

И банкир проводил предпринимателя к дверям, прежде чем тот успел выразить признательность, которая переполняла его душу, и таким образом, выйдя из кабинета, господин Дано испытывал острейшую потребность выговориться. Ему так не терпелось выплеснуть наружу бурлившие в нем чувства, что он принялся произносить хвалебную речь, посвященную Матье Дюрану, перед слугой, который ждал его у дверей особняка с кабриолетом. Он остановил по дороге двух или трех своих друзей и сообщил им, что у него открыт счет в доме Матье Дюрана, который оказался превосходным и благодетельным человеком, таким простым, таким добрым, таким незаносчивым, что он, Дано, преисполнился самого неимоверного восхищения этим человеком!

– Мне кажется, – заметил барон, слушавший от нечего делать, – Дюран заслуживал таких слов.

– Еще бы! – хихикнул Дьявол. – Дать ссуду под залог недвижимости – что может быть великодушнее! Потребовать огромных гарантий – что может быть благодетельнее!

– Вы дворянин, господин де Серни, – сказал поэт, – и вы недолюбливаете мир финансов. Но все ваши эпиграммы не умаляют восхищения от поступка Матье Дюрана.

– Восхищение! Вот подходящее слово, – ответил Дьявол, – вспомните его, когда познакомитесь с обратной стороной медали. Но чтобы продемонстрировать вам ее, я должен продолжить мой рассказ, а потому вернемся в кабинет банкира.