Океан - Лара Тополева

Мой отец в семьдесят уже никого не узнавал и умер в семьдесят пять. Я не верю в afterlife. Всё, что у меня есть, – это здесь и сейчас. Всю свою жизнь я работал как папа Карло, потому что у меня была цель – полная финансовая независимость. Я её добился – и что теперь? Я хочу наслаждаться жизнью, я хочу жить to the fullest, дышать полной грудью. («Трахать блядей».) Чего ты рыдаешь? Из-за того, что у меня есть женщина? Так я мужчина, и у меня есть потребности. Ты знаешь, сколько лет у нас с тобой не было секса? («Ты не предпринял ни единой попытки!») Я мог бы уехать в Россию с моими деньгами или ещё куда, и вы бы вообще меня никогда не нашли! («Значит, ты допускал такую мысль?!») А я обеспечил вас с Ником на всю жизнь и сейчас не бросаю! – Он сделал паузу, а потом, глядя в стену, произнёс: – Я тебе ничего не запрещаю, я буду счастлив, если ты найдёшь себе мужчину.

– Ха-ха, почему-то раньше ты так не говорил! Не помнишь, как ревновал меня? Тебе не нравилось, если я шла гулять с подружками. Если я заговаривала с мужчиной на вечеринке или в парке, ты сразу подбегал – тут как тут: здрасьте, а вот и я, законный муж!

– Я такого не помню.

– Конечно, селектив мэмори. Так же как и у твоей матери.

– Оставь мою мать в покое.

– Спасибо за разрешение. Мне уже сорок восемь. Какие парни? Тут, в Лос-Анджелесе, двадцатипятилетние блондинки модельной внешности со старыми мужиками встречаются. Кого я найду? Вонючего старика за шестьдесят?

Алекс молчал. Никаких привычных возражений вроде «ты вообще молодо выглядишь, тебе не дашь твой возраст».

– Не надо в Канкун, – Алина поменяла тактику. – Ну, отправляйтесь куда-то на три дня, на озеро Тахо например. Но не в Канкун. Ради меня, ради того, что мы прошли вместе…

– Ты мне пистолет к голове приставляешь! – воскликнул Алекс. («Билеты уже куплены, не так ли?»)

– А ты мне нож в сердце! – Действительно, ужасно щемило сердце. – Будь честным! Разведись и делай что хочешь, – выдохнула Алина.

– Тебе нужен развод?

Она молчала, думала. Он тут же смягчил тон:

– Я устал за эту пандемию. Мне нужно развеяться. Я вернусь через неделю.

Это было полное крушение корабля. Алина тонула среди обломков, пытаясь ухватиться хоть за какую-нибудь соломинку. Она вдруг вспомнила свою дорогую бабушку. «Подумай о том, кому сейчас хуже. А ведь бросают женщин, которых любят, с которыми спят в одной постели десять, двадцать лет, и вдруг влюбляются в другую – и всё… А вы фактически расстались уже много лет назад», – прозвучал в голове её утешающий голос.

Алина поднялась в спальню. Отыскала таблетки «Лоразепама». Сейчас, сейчас должно стать легче. Собака легла рядом и прижалась к ней своим тёплым боком.

Алина видит себя в родном городке, едет в трамвае, удивляясь тому, как изменились знакомые с детства улицы. За окном вечереет, загораются фонари… На неё вдруг накатывается волна скуки, тоски, безысходности… Ей пора домой, в Лос-Анджелес, но она не может сообразить, что ей нужно для этого сделать. Алекс! Ну конечно, нужно позвонить Алексу! Она достаёт мобильник и пытается набрать его номер, но кнопки проваливаются, плавятся, словно пластилин, и чем больше она нервничает, тем больше не слушаются кнопки… Наконец номер срабатывает, но вместо Алекса Алине отвечает звонкий женский голос…

Она проснулась от резко включённой лампы, свет которой пронзил темноту.

– Ты не видела мой паспорт?

С трудом открыв глаза, Алина наблюдала, как Алекс беспардонно открывает ящик за ящиком в её спальне.

До неё постепенно дошло: муж думает, что она спрятала документ, чтобы не дать ему улететь в Мексику. У неё даже не осталось сил на возмущение.

– Нет, я не брала. Честно. По-моему, я видела его у тебя в машине, в бардачке.

Алекс вспомнил, что оставил паспорт в машине, успокоился. Потом присел на край кровати и обнял Алину. На мгновение она почувствовала себя в полной безопасности, как младенец в утробе матери…

Перед тем как выйти из спальни, Алекс обернулся.

– Не пей пожалуйста, таблетки.

Сказал и закрыл дверь.

Глава 27

«Всё должно было быть не так. Я не должна была рыться в его бумагах. Не должна была найти Терезу Варгас. Я должна была поверить на слово, что он едет с мужиками на дайвинг, тогда бы я могла жить дальше, дышать, заботиться о Нике. А он бы вернулся, и всё было бы как раньше. А так я умираю. И в этом только моя вина.

Семь дней. Надо пережить семь дней. Главное не думать о них, как они там, чем занимаются, как развлекаются… Ребёнок, думай о Никите… Ты нужна ребёнку…»

Алина почувствовала непроходящую боль. Она чувствовала себя никем, пустотой. Они оба оказались с пробоинами и пытались заполнить себя другим, любимым человеком. В основном, конечно, она – им. Она не чувствовала себя целой, ей постоянно не хватало кусочка, который бы заполнил эту дыру в груди. Она встраивала туда мужчин, друзей, потом своего мужа, ребёнка, но дыра не зарастала.

Она вспомнила, как Алекс восхищался её картинами, когда она впервые пригласила его в гости. Как волновался, боялся даже притронуться к ней… Они существовали друг для друга. А потом энергия начала уходить и её место заняла пустота. Она ходит с Алиной, спит с ней, кладёт свою голову ей на плечо, она ядовитая и тяжёлая.

Алина легла под тёплое одеяло и попыталась расслабить тело. Мысли горели в голове, казалось, там шла война, и часть воспоминаний умирала, часть трансформировалась, часть переписывалась, часть становилась более чёткой.

Алина перестала нормально спать. Она забывалась на несколько часов, потом вскакивала то в четыре, то в шесть утра. Днём накатывало, и она с трудом прятала от Никиты свои слёзы. Она заставляла себя бегать по утрам, готовить, есть, писать. В офисе было легче – она общалась с клиентами, выслушивала чужие жизненные истории, которые как-то примиряли с её ситуацией. Зарегистрировала новую клиентку, которую в пятьдесят четыре года бросил муж и которая решила кардинально изменить свою жизнь, отправившись для этого на другой континент. Как же Алина понимала её… Прожить двадцать лет с человеком в одном городе, где каждая улица, каждая кафешка напоминает о чём-то тёплом, важном и… навсегда утраченном. Алина вдруг вспомнила счастливый смех маленького Никиты, которого Алекс сажал на карусель в парке –