Мой телефон 03 - Мария Ким

class="p1">– Опять поясницу сорвал, – Данька со скрипом залез следом за въехавшей на носилках пострадавшей. – Ты пиши-пиши. Диагноз – нижняя треть предплечья и с ногой что-нибудь.

Я подала набранный шприц. Данька нашел хорошую вену, перетянул жгутом, устроился сбоку, затем спереди, выругался, выкинул жгут и, вывернув локти, вогнал иглу под каким-то немыслимым углом.

– Трамадол? – я потянулась к укладке.

– Нет, оставь, – оборвал Данька. – Проходит, бабуль?

– Не очень-то.

– Сейчас пройдет. Время надо.

– Ой, Господиии… святый угодниче целителю. ой!

– Перелом, недостаточное обезболивание, может. – я снова вытащила коробочку из кармана.

– Вперед иди, – неожиданно злым голосом скомандовал Даня, – я тут напишу, пока едем.

– В травмпункт второй больницы, – сказала я водителю, закрывая дверь, – и полегче, там переломы.

– Они под наркотиками разве чувствуют? – поинтересовался водила.

Я не ответила.

* * *

Сгрузив пациентку в рентген-кабинет, мы забрались в машину, прикидывая, хватит ли грязи в салоне на то, чтобы выпросить помывку.

– Время есть, – сказал Данька, – давай за угол. Бабушку полечили, теперь меня полечим.

– Что с тобой?

– Хондроз.

Я молча достала ампулу. Вена нашлась сразу. Хорошая, трудовая. Свежих уколов не было.

– Попала?

– Угол меньше, больно. Медленно вводи. Чего руки дрожат?

– Дистония. – Я сфокусировалась на шприце, хотя в этом не было никакой необходимости.

– Не грузись, – он вдруг схватил меня за палец, – лицо, как будто хоронишь. Медленнее, сблевану же!

– У меня руки устали.

– Ладно-ладно, вводи как хочешь, блевану и блевану… Послушай, – он потянул за палец сильнее, – почему они все Бога вспоминают? Их же я спасаю, а они – помоги, Господи, слава тебе, Господи.

– Отпусти, больно. А тебе чего, конкурента почуял?

– Нет, ты скажи, – руки Даня не убрал, но хватку ослабил, – у тебя же на лбу написано: «Знаю, но молчу».

– Да боятся они! Контроля хотят! Уж лучше самое жестокое божество, чем слепой случай. Божество можно задобрить, а с вероятностью ты что сделаешь?

– Вот я же – боюсь. и ничего не собираюсь контролировать.

– А мы с тобой много видели. Вокруг все ломаются, а мы пока нет. У нас у самих – синдром бога. Интересные мультики, а? – не выдержала я.

Он открыл рот, однако передумал говорить и только уставился на меня злыми узкими зрачками.

– Дань, сколько ангелов помещается на конце иглы?

– Штук десять, наверное.

– Готово, – я вышла из вены.

– Да е.! – Даня опрокинулся на пол, сдержал позыв и выпрямился. – Тяжелая у тебя рука. Спасибо, мать.

– С тебя тоже ширево. Спина болит.

– С ума сошла? Я на двоих не спишу!

– Не бесись. Кеторол спишешь. Правда болит ведь.

В сторожке на парковке по телевизору показывали сериал. В кустах звучно плевались и матерились. Брюхом кверху поднималась на востоке луна.

Даня сидел на игле лет семь, может, больше. На станции многие пробовали трамадол, некоторые регулярно, но зависимость была только у него. Генетическая особенность способна сделать человека наркоманом с первого укола. Высокая чувствительность рецепторов к опиоиду, только и всего.

Даня уколол меня в смотровой подстанции. Старший фельдшер, проходя мимо, окрестила нас наркоманами и приказала Даньке не развращать молодежь. Мы отработали еще один вызов, первый номер был весел и общителен и подарил мне все заработанные чаевые и шоколад. Хондроз его больше не беспокоил.

– Ну, кто прочтет затрапезную молитву? – Даня торжественно извлек контейнер из микроволновки.

– Recipe Adrenalini hydrochloridi… – заголосила я.

– Amen, – подтвердил Даня и принялся за еду. – Оставлю-ка я тебя спать. И не спорь! У самой глаза в кучу, а туда же.

Я открыла внутренний карман куртки и протянула Даньке укладку. Даня взял коробку и уставился сквозь меня. Я перестала для него существовать.

– Здоров, Костя!

– Здоров-здоров, вам меня еще терпеть и терпеть, – добродушно возгласил Костик и уселся за стол. – А хотите реальный анекдот? Приезжаем мы сейчас к одному нарку, игловой, из стареньких, ну, думаю, работы нам тут в четыре руки, а он – «подождите, доктор, вот у меня чистая вена, для скорой берегу», слыхал, какое уважение?

– Конечно, ты ж на шею жгут кинуть не постесняешься, – заметил Данька. – Занятный они народ. Самоубийцы.

Я подумала возразить и опять промолчала. У самого Даньки ни одного «глазка» на руках не было. Профессионал.

– 90-й, вызов!

Даня продолжал поглощение пищи и непринужденную беседу с коллегой. На выход со станции 4 минуты. Раньше мне не хватало, сейчас остается еще секунд 30 на потупить. Даня не спеша доел обед, попрощался и растворился в воздухе.

Я вернулась в фельдшерскую и минут пять спотыкалась об диваны в полной темноте, пока не нашла Гулю. Она спала лицом к стене, накрывшись пледом и курткой.

– Гуля, – зашипела я, – проснись, слышишь? Он опять начал.

Она завозилась под пледом и ничего не ответила.

– Мне не стоило ему делать, да? – продолжала я.

– Отстань, я спать хочу, – Гуля повернула ко мне злое лицо и тут же уткнулась носом в подушку.

Даня откололся, когда начал встречаться с ней. Надолго. Относительно.

* * *

Все начинается с хондроза. Почти всегда. Сутками трястись в машине, таскать на себе тела весом в два раза больше собственного – верная дорога заработать проблемы со спиной. Обратиться в поликлинику фельдшера считают ниже своего достоинства, да и что им там сделают, назначат аппликатор Кузнецова? А боль игнорируют с помощью кеторола. И когда обезболивающее перестает действовать, когда за плечами бессонная первая ночь и беспокойный день, а «проклятый» последний час второй ночи еще за горизонтом, рука сама тянется к коробчонке с заветной ампулой. Я знаю, что тоже однажды сорвусь. Вопрос времени. И очень боюсь этого, потому что часто вижу тех, кто уже по ту сторону границы.

Он разбудил меня под утро.

– Соскучился? – не удержалась я.

Отвечать он не собирался. Я пожала плечами и достала из кармана губную гармошку.

– Hohner? – тут же заинтересовался Данька. – Я находил такие, у немцев, когда на раскопки ездили… Язычки, наверно, стальные, в оригинале медные. Медные изнашиваются быстро.

Я приложилась губами к холодной поверхности с железистым привкусом. «Би-2», Чичерина «Мой рок-н-ролл».

До мажор. Данька слушал серьезно и душевно подпевал фальшивым фальцетом.

– Психи, – выдал разумную мысль водитель, – один под кайфом, другая с музычкой, пресвятого-духа-в-бога-душу-мать.

Данькины глаза моментально сузились в щели-амбразуры, он приготовился выдать целую лекцию по воинствующему атеизму и тут же передумал.

– Ало, ваша любимая бригада на связи, разрешите уточнить по вызову.

* * *

Лампа накаливания под абажуром из многогранных стекляшек желто-грязного спектра. Слепящие тени по углам. В квартире ни пылинки и каждая вещь на своем месте, а запах – разрухи и застарелого клоповника. Фельдшер вполуха выслушивает историю болезни,