Лисьи чары, или Легенды об оборотнях - Пу Сунлин

Однажды, когда он сидел за большим обедом и пил, он услыхал оглушительную брань. Отнял от губ чарку, стал прислушиваться, а женщина уже входила, подняв дверной полог. Ши страшно испугался. Лицо его стало цвета пыли. Женщина, тыча ему пальцем в лицо, ругательски ругалась:

– Бессердечный ты человек, небось веселишься! Ну-ка подумай: все твое богатство и весь твой почет – откуда все это? У меня к тебе чувство не легковесное, и не легкомысленно мое увлечение… Если ты захотел купить себе наложницу, посоветовался бы со мной, что за беда?

У Ши как-то отнялись ноги, дыхание сперло – в ответ ей он не мог сказать ни звука и долго сидел молча. Потом опустился на колени и, отдавая себя в ее власть, выдумывал всякую ложь, лишь бы она его простила. Гнев женщины стал понемногу утихать, и она успокоилась.

Ши стал теперь уговаривать свою Ван пойти и приветствовать эту женщину, как младшая сестра старшую. Ван это совершенно не понравилось, но Ши усердно и настойчиво упрашивал ее, и она пошла. Ван поклонилась женщине, та ответила тем же.

– Ты не бойся, сестрица, – говорила та, – я не из ревнивых и наглых женщин. То, что было, ведь действительно нечто такое, чего человек вынести совершенно не может. Но и тебе, милая, не следует обладать этим человеком!

И рассказала ей все от начала до конца.

Ван тоже овладела досада и злость, и они обе пошли к Ши браниться. Ши не мог уже стать на почву какого-нибудь определенного решения и только просил дать ему возможность откупиться. На этом и успокоились.

Дело, оказывается, было так. Еще до прибытия женщины в его дом Ши запретил привратникам ее впускать. Теперь он рассердился на них и стал потихоньку их допрашивать и бранить. Но привратники решительно заявили, что ключа никому не давали и что никто не входил, так что они не виноваты. Ши пришел в недоумение, но не посмел обо всем этом женщину расспросить.

И обе стали жить вместе, но, хотя и разговаривали, смеялись, конечно, все это было не то: настоящего ладу не было. К счастью, женщина оказалась милой и мягкой. Она не стала требовать у Ши вечеров; после ужина закрывала свою дверь и укладывалась спозаранку спать, не интересуясь даже, где спит ее милый друг. Ван сначала тревожилась, считая ее для себя опасной, но, видя теперь, какая она, преисполнилась к ней уважения, ходила приветствовать ее по утрам, делая вид, что прислуживает ей, как тетке.

Женщина в обращении со слугами была мягка, приветлива и в то же время умна, проницательна, как божество. Однажды у Ши пропала его казенная печать. Вся канцелярия была поднята на ноги, кипела, металась, суетилась, роясь во всех углах, – и ничего не могли поделать. Женщина смеялась и говорила, что беспокоиться не стоит: надо лишь вычистить колодезь. Ши послушал ее, и действительно – там нашли печать. Ши стал расспрашивать ее, как это случилось, – она смеялась и не отвечала, что-то скрывая, словно по уговору, и как бы зная, как зовут вора. Однако так-таки и не согласилась открыть его имя.

Так прожила она у него целый год. Ши, заметив в ее поведении много странностей, стал думать, что она не человек, и посылал к дверям ее спальни слугу подглядывать и подслушивать. Однако тот только слышал шорох переворачиваемого на постели платья, не понимая, что это она делает.

Женщина очень сильно любила молодую Ван. Однажды вечером, когда Ши, сказав, что пойдет к судье, не вернулся домой, она села с Ван пить и незаметно напилась совершенно пьяной, легла тут же у стола и превратилась в лисицу. Ван смотрела на нее любовно и ласково, покрыла ее расшитым матрасиком. Вскоре вошел Ши. Ван рассказала ему про эти чудеса, и тот хотел ее убить.

– Пусть она даже лисица, – протестовала Ван, – чем же она перед тобой-то провинилась…

Но Ши не слушал, нащупал свой карманный нож. А женщина уже проснулась и принялась его бранить:

– Ты – человек с поведением гада, душой волка и шакала! Конечно, с тобой дольше жить нельзя. Соблаговоли-ка сейчас же вернуть мне то лекарство, которым я тебя в свое время накормила…

И плюнула ему в лицо. Ши почувствовал резкий холод, словно в него прыснули ледяной водой. В горле вдруг страшно зазудело. Он плюнул, и вышла прежняя пилюля в том самом виде. Женщина подобрала ее и в сердцах вышла. Ши побежал за ней – ее уже и след простыл.

Ночью к Ши вернулась прежняя болезнь, он стал харкать кровью без конца и через полгода умер.

Мужик

Мужик полол под горой. Жена принесла ему в горшке поесть. Закусив, он поставил горшок с краю, на меже. К вечеру смотрит – оставшаяся в горшке каша вся съедена; и так не раз и не два. Недоумевая, мужик решил наблюдать получше, чтоб доглядеть, кто это делает.

Вот прибегает лисица, сует голову в горшок. Мужик с мотыгой в руке подкрадывается – и хвать ее изо всей силы. Лисица в испуге пустилась наутек, но горшок сдавил ей голову, и она с большими мучениями старалась от него освободиться, но не могла. Мотаясь в остервенении, она треснула горшком о землю: тот разбился и упал, а она вытащила голову, увидела мужика и принялась бежать все быстрее и быстрее, перебежала через гору и исчезла.

Через несколько лет после этого по ту сторону горы в одной знатной семье девушка мучилась от привязавшегося к ней лисьего наваждения. Писали талисманы – не помогло, и лис говорил девушке:

– Что мне все эти ваши заклинания, написанные на бумаге?

А девушка притворялась и спрашивала его:

– Твоя божественная сила, конечно, очень велика, и, к счастью, мы с тобой в вечной дружбе. Вот только не понять мне, есть ли на свете что-нибудь, чего бы ты боялся.

– Я решительно ничего не боюсь, – отвечал лис. – Однако лет десять тому назад, когда я был по ту сторону горы, я как-то украдкой поел на полевой меже, и вдруг явился какой-то человек в широкой шляпе, с орудием, искривленным на конце, – и чуть было меня не убил. До сих пор еще его боюсь.

Девушка рассказала отцу. Тот решил отыскать того, кого лис боится, но не знал, как того зовут и где он живет, да и спросить было не у кого.