Семь причин помнить тебя - Джули Ричардс

себе память, вспомнить абсолютно всю свою прошлую жизнь, а не только хаотичные отрезки времени, но… Мне всегда было грустно на этих сеансах. То ли дело в том, что я пока так ничего толком и не вспомнила, то ли еще в чем-то… Если бы не Каспер и его поддержка, печаль и вовсе стала бы моим постоянным состоянием.

– Кажется, мне недавно удалось кое-что вспомнить из своей прошлой жизни, – вдруг произнес Каспер, вернув меня из моего потока мыслей в реальность.

Я тут же отреагировала на эту фразу, поскольку, в отличие от меня, Каспер совсем ничего не помнил из своей прошлой жизни. Даже имя. Каспером его прозвали здесь.

– И что же ты вспомнил? – спросила я его.

Я смотрела на него и заметила, что взгляд его совсем не был радостным. Странно… Значит ли это, что он вспомнил нечто печальное?

– Один день из своей прошлой жизни, – ответил Каспер. – Я вспомнил день, проведенный с родителями. А вот школу пока совсем не могу вспомнить. Совсем ничего.

– А почему ты тогда такой грустный? – все же спросила я, поскольку мне совсем ничего не было понятно. – В тот день случилось что-то плохое?

Каспер взял еще один кекс (прошлый уже успел съесть) и, прожевав его, ответил:

– Нет, просто я тогда поссорился со своим отцом.

Я вздохнула. Мне так сильно хотелось поддержать Каспера, но в то же время не хотела ворошить его прошлое… Должно быть, оно не такое уж прекрасное, раз он так опечалился по этому поводу. Может, история его жизни не такая уж и хорошая… Погрузившись в собственные размышления, я и не заметила, как Каспер произнес вслух:

– Знаешь, в тот день я сильно поссорился с отцом. Особо не помню причины. Но помню, как сейчас, тот громкий разговор. Кажется, отец кричал. И просил меня убраться из дома.

Я слушала Каспера и думала о том, что ему, должно быть, плохо жилось в родном доме. К нему приходила лишь мать, а отца я никогда не видела. Мне хотелось сказать Касперу нечто ободряющее, но я не знала, что именно: не хотелось говорить что-то банальное. И к тому же… я не знала никаких других подробностей его жизни. Кажется, Каспер заметил, что я замешкалась и задумалась над тем, что ему ответить, поэтому продолжил:

– Можешь ничего не говорить на эту тему. Я и сам пока не смог все полностью вспомнить. Не знаю, зачем я тебе все это рассказываю… Наверное, просто захотелось поделиться эмоциями и мыслями. И какой-никакой радостью, что кое-что удалось вспомнить. Пусть и не самый радостный день. Интересно, как работает память. Вспоминает не то, что хотелось бы. Прости, не хотел вовлекать тебя в свои проблемы.

– Нет, все в порядке. Я просто… задумалась, – ответила я.

Мне не хотелось, чтобы Каспер подумал, что мне абсолютно не интересно его прошлое. Мне оно интересно, просто я не знала, как будет правильнее реагировать, чтобы не сказать что-то лишнее. Здесь, после аварии, мне пришлось заново учиться строить взаимоотношения с другими людьми, познавать их и себя… Я словно стала другим человеком, ведь себя прежнюю я практически не помнила, по крупицам собирала новую. Какой я была раньше? Как проявляла эмоции? Как взаимодействовала с людьми? Каждодневно пыталась соединить разрозненные моменты-воспоминания из недр памяти у себя в голове в цельный пазл. Пока получалось с трудом, но улучшения все же были. Благодаря сеансам психотерапии, заботливому персоналу, а также Касперу и его теплому ко мне отношению, я чувствовала поддержку, ощущение того, что я не одна и мне казалось, что я смогу справиться со всем. Это ощущение, что есть люди, которым не все равно, и они искренне интересуются моим состоянием, часто помогает мне в минуты грусти. В те моменты, когда кажется, что я больше ничего и никогда не смогу уже вспомнить.

– И ты больше ничего не вспомнил? Что было еще в тот день? – вернулась я к разговору с Каспером.

Я заметила его поникший взгляд. Задумчивость в сочетании с грустью. То ли он больше ничего не вспомнил из того дня, то ли вспомнил, но это было еще более печальным, чем предыдущее воспоминание.

– К сожалению, пока что удалось вспомнить только это, – ответил Каспер. – Правда, в сознании возникали еще какие-то хаотичные отрывки. Отдельные реплики отца… Но толком ничего.

– Это уже что-то, – ответила я. – И ты обязательно вспомнишь все, что захочешь. Вот увидишь, нужно только время.

Обычно это Каспер говорил мне подобные слова в те минуты, когда становилось грустно и казалось, что я больше никогда ничего не вспомню. Но сегодня мы словно поменялись ролями: теперь я поддерживала Каспера и говорила ему слова поддержки.

До сеанса психотерапии оставалось совсем мало времени, и мы должны были поторопиться, чтобы не опоздать к началу занятий, поэтому решено было встретиться еще раз и поговорить обо всем уже после сеанса.

– Надеюсь, что так оно и будет и я действительно все вспомню, – ответил мне Каспер перед тем, как отнести поднос в столовую. Недоеденные кексы он сложил в пакет и спрятал в рюкзак.

– Я тоже в это верю.

Что ж, время покажет, как оно все обернется на самом деле. Но одно я знала точно: мне уже хотелось поскорее покинуть это заведение. Эту клинику. Вернуться к семье. Но да, лечение еще не закончено. Если бы не Каспер, то мне и вовсе было бы здесь тоскливо. Просто невероятно пытаться каждый раз вспомнить хоть что-то, собирать себя по крупицам и стараться не впасть в отчаяние от того, что время идет, а улучшения наступают не так быстро, как того порой хотелось бы. Но раз уж я раздаю такие советы Касперу и верю в его исцеление, то, наверное, надо поверить и в свое. А вот это уже тяжелее…

После сеанса психотерапии, встреча Каспера и Саманты Митчелл во внутреннем дворике реабилитационной клиники

– Как тебе сегодняшний сеанс? – спросил меня Каспер, как только мы дошли до ближайшей скамейки и присели отдохнуть.

На Каспере была его фирменная бейсболка. Он носил ее почти постоянно, оттого ему здесь и дали прозвище: парень в бейсболке. Но сейчас головной убор пришелся кстати: яркое солнце слепило глаза. Кажется, Каспер заметил, что я слегка щурилась на солнце, и поэтому снял свою кепку и предложил надеть ее мне.

Я улыбнулась. Так мило с его стороны. Не дожидаясь моего ответа, он аккуратно и бережно надел ее на меня, а затем достал