Часовой дождя - Татьяна де Ронэ

Ознакомительный фрагментна вершине холма, когда за рулем своего грузовичка с прицепом появился Поль. На нем был линялый комбинезон, который он носил с таким щегольством, с каким Стив Маккуин носил форму гонщика, мятая соломенная шляпа, в углу рта болталась сигарета. Лоран следила взглядом, как он паркует грузовичок и выгружает оттуда горшки с кустами, собираясь отнести их в магазин по соседству. Он был среднего роста, широкоплечий и мускулистый, а когда снял шляпу, вытирая потный лоб, она увидела, что волос у него почти нет, только легкий пушок на затылке. Почти лысый, а ведь совсем молодой, нет и тридцати, так ей показалось. Кэндис спросила, почему она так уставилась на этого типа в комбинезоне, а Лоран прошептала: «Ты только посмотри на его руки». Удивленная Кэндис ответила, мол, руки как руки, ничего особенного, но Лоран, словно в трансе, повторяла, что никогда не видела, чтобы человек так нежно обращался с растениями. Их отец, Фицджеральд Винтер, был в свое время садовником, как и мать, Марта. Девушки выросли в зеленом квартале Бруклина, возле Фишер-Хилл, жители которого много времени проводили в своих садах и тщательно ухаживали за розовыми кустами – с секатором в одной руке и лейкой в другой. Но этот человек был совсем другим, Лоран не могла отвести глаз от его сильных загорелых пальцев, она любовалась, как он склоняет голову, рассматривая цветок, как ласкает стебли и бутоны каждого растения, которое переносил из грузовичка, обхватив его уверенно и в то же время очень осторожно. Наверное, Поль почувствовал этот настойчивый взгляд, потому что в конце концов поднял голову и увидел сестер, сидевших в нескольких метрах от него. Хотя Кэндис тоже была очень красивой, внимание отца привлекла именно Лоран, ее ноги, длинные волосы, миндалевидные глаза. Он подсел за их столик и молча протянул ей маленькое оливковое деревце в горшке. Лоран очень плохо говорила по-французски, а Поль вообще не знал английского. Кэндис лучше владела языком, чем сестра, она переводила, но они едва ее замечали: просто голос, подбиравший нужные слова. Его зовут Поль Мальгард, ему двадцать восемь, и живет он в нескольких километрах отсюда, возле Севраля, по дороге в Ньон. Да, он любит растения, особенно деревья, у него есть прекрасный дендрарий в Венозане. Может, она согласится на него взглянуть? Он может ее туда отвезти, она не против? К сожалению, завтра они уже уезжают в Париж, затем в Лондон, а в конце лета возвращаются в Америку. Ну, может, она и могла бы остаться чуть подольше, надо подумать… Когда Лоран встала, чтобы пожать протянутую ей руку, оказалось, она выше его на целую голову, но им обоим было на это наплевать. Ей нравились его искрящиеся глаза, скупая улыбка, даже то, как он молчал. «Он, конечно, не такой красавец, как Джеф», – не могла удержаться Кэндис. Джеф – это бойфренд Лоран из Бостона, вполне себе комильфо. Лоран лишь пожала плечами. Вечером они договорились встретиться с Полем у фонтана. Уже взошла луна, а жара все не спадала. Теперь с ними не было Кэндис, чтобы переводить, но они обходились и без нее. Они почти не разговаривали. Из приемника в грузовичке звучал голос Дэвида Боуи, любимого певца Поля, а они, подняв головы к небу, смотрели на звезды, едва касаясь друг друга руками. Джеффри ван дер Хаген был отправлен в отставку. Лоран Винтер так и не поехала ни в Париж, ни в Лондон, и в Бостон в конце этого знойного лета она тоже больше не вернулась. Она отправилась в Венозан и уже не уезжала оттуда.

Линден схватил полотенце, вытерся и натянул халат. Мать решила, что им четверым будет удобнее встретиться в Париже. Наверное, она была права. Она настаивала, чтобы это был «уик-энд без супругов и детей». То есть ни Колина, ни Мистраль – дочери Тильи от первого брака, – ни Саши. «Только вчетвером». Отодвинув занавеску, он смотрел, как дождь хлещет потоком по мокрому блестящему тротуару. Под этим водопадом пробегали редкие прохожие. А мать запланировала на завтра прогулку и музеи. Дождь, конечно, срывал все их планы. В Париже сейчас тоскливый, мрачный день, а в Сан-Франциско три часа ночи. Он представил Сашу: просторная спальня на последнем этаже, разметавшиеся по подушке черные волосы, размеренное тихое дыхание. Звякнул мобильник, и он, подойдя к вешалке, вынул его из кармана куртки. «Ты на месте, парень?» Это было что-то вроде игры: Тилья всегда называла его «парень», а он ее в отместку «детка». «Я уже у себя в комнате, детка. Номер 46».

Несколько минут спустя в дверь решительно постучали, и Линден пошел открывать. В коридоре стояла сестра, промокшая до костей, со слипшимися волосами, с бровей и ресниц стекали капли дождя. Закатив от восторга глаза, вытянув перед собой руки, она бросилась вперед, раскачиваясь, как зомби. Он рассмеялся. Они обнялись, и, как всегда, она оказалась рядом с ним такой миниатюрной, маленькой, но крепкой, она вообще была очень похожа на их отца: широкие плечи, квадратная челюсть, синие удивленные глаза.

Каждый раз, когда Линден и Тилья встречались, они поначалу не знали, на каком разговаривать языке. С детства они говорили с матерью на английском, с отцом на французском, а между собой общались на своеобразной смеси того и другого, этаком франглийском, который посторонних приводил в замешательство. Тилья вытерла волосы полотенцем, затем высушила феном. Линден обратил внимание, что она пополнела с тех пор, как они виделись в последний раз, это было в самом начале лета, когда он ненадолго приехал в Лондон. Но эта полнота сестре даже шла, она придавала Тилье женственность, которой ей порой не хватало. Она всегда была сорванцом, этаким парнем в юбке, лазила по деревьям, играла с деревенскими в петанк, умела свистеть в два пальца и ругалась, как извозчик. Она презирала моду, макияж и украшения, но сегодня на ней были синие, прекрасно сшитые брюки, сейчас, правда, совершенно мокрые от дождя, куртка в тон, красивые короткие сапожки и золотая цепочка. Он похвалил ее внешний вид, на что она, перекрикивая шум фена, сообщила: «Мистраль». Ее восемнадцатилетняя дочь-студентка, будущий стилист, чей отец был баском, шеф-поваром известного ресторана, заботилась о том, как выглядит мать, и, похоже, ее усилия увенчались успехом. Высушив наконец волосы, Тилья прошла в угол комнаты, включила телевизор: ей хотелось узнать, каков сейчас уровень воды, и Линден обратил внимание, что хромает она сильнее обычного.

Они никогда не вспоминали о той аварии, в которой она пострадала, когда ей было двадцать пять лет. Тилья