Бумажные летчики - Турбьерн Оппедал

Как-то мы копались в картонных коробках в букинистическом магазине, и я спросил у него, почему он всегда идет самым сложным путем. Ты ведь все равно не слушаешь их перед покупкой, заметил я. Он глянул на меня поверх очков и протянул мне фортепианные сонаты Скрябина. Пощупай, велел он. Пластинка лежала в потертом картонном конверте с портретом композитора, выполненным углем, и старомодным списком композиций на обороте. Корешок слегка пожелтел – наверное, прежний владелец хранил пластинку на солнце. Если принюхаться, можно было ощутить исходивший от конверта слабый аромат благовоний. Покупать пластинки по каталогу или в Интернете – все равно что знакомиться с человеком по реестру налогоплательщиков. Пластинку нужно подержать в руках, чтобы понять, стоит ли тратить на нее время.

Так я научился путешествовать.

8. Я живу в катакомбе. Когда я стою у окна, любуясь яблоневым садом снаружи, земля находится на уровне моей груди. Жить так – все равно что быть наполовину похороненным или, к примеру, медленно тонуть в болоте. Земля уже заявила права на нижнюю половину туловища – нужно успеть воспользоваться оставшейся половиной. На подоконнике опять скопилась черная пыль.

9. Если совсем честно, я пишу эти строки не в поезде – пока еще нет. Я слышал, что все открытки за немногими исключениями подписывают в аэропорту, за полчаса до отлета домой. Можно сказать, открытка – это простой и дешевый способ поддержания социальных связей, когда надо убедиться, что вас не оставят без подарка на Рождество и не забудут упомянуть в завещании. Впрочем, возможно, я излишне циничен. По крайней мере, себя я знаю достаточно хорошо, чтобы понимать: в моем случае аэропорт – не вариант. Я всегда прибегаю к выходу на посадку в последний момент. К тому же я никогда не знаю, доберусь ли я до пункта назначения. И будут ли у меня вообще деньги, чтобы поехать. Другими словами, если я хочу отправить хоть какие-то открытки, мне нужно сделать это еще до отъезда. Пока что получается на удивление легко. Стоит только закрыть глаза.

10. Словарь путешественника: ловить момент. Чувство вины – рентабельная штука. Написано множество книг об Искусстве Путешествовать, о том, Как Прожить Интересную Жизнь. В большинстве своем они внушают мысль, что ваша жизнь недостаточно хороша и интересна. Вы могли бы – в этот самый момент – сплавляться по Ориноко или исследовать маршруты древних торговых караванов в Узбекистане, а по вечерам штудировать труды Аристотеля и Витгенштейна. Вы могли бы преподавать английский, заниматься бурением скважин или разрабатывать программы вакцинации. Другими словами, вы потратили впустую слишком много времени, чтобы говорить с вами всерьез. Время разлетается сухой листвой, под шорох которой вы все ждете чего-то, чтобы начать жить.

11. Летний бриз колышет тонкие занавески. Пятна солнечного света на простыне. М, лежа на животе, читает книгу. Не помню какую. В кармане у меня лежит черная коробочка. Через несколько мгновений я закрою за собой дверь и скажу, что кофе готов.

Видите, как просто. Как счастливо.

12. Я никогда не встречал человека, который вытирал бы разлитый кофе или складывал одежду с таким же тщанием, как мой дядя. Все дело в уважении, говорил он. Можно пользоваться одеждой, можно пользоваться людьми – главное, не забывать благодарить их. Но если пользоваться ими и принимать как должное, они в конце концов взбунтуются. Каждый поступок вызывает ответную реакцию.

13. Сингапур, Валлетта, Барселона. Названия городов, почтовые штемпели. История, похожая на любую другую – а потому уникальная.

Я пишу открытку за открыткой – для тебя и любого, кто станет слушать. Наношу свои послания на растянутую кожу.

Открытки существуют не для тех, кто их прочтет, а для тех, кто пишет.

Я отправляю их в надежде, что ты поймешь, что я хочу сказать. Я даже не уверен, что ты уже родился на свет. Знаю, думать так – нелепость. С тем же успехом я мог бы заявить, что отправляю открытки умершим.

Но, может быть, это поможет мне вспомнить и понять.

Не более того. Поэтому, отправляя эту открытку из Испании, на самом деле я имею в виду не Испанию. Не численность населения на 2015 год, не государственный бюджет, не детскую смертность, не фламенко, не уровень осадков, не Дон Кихота, не чуррос, не комнату на четвертом этаже в подъезде А дома по улице Каролинас.

Только пятно краски на металлическом столике в углу балкона, притененном зарослями девичьего винограда.

14. В ванной холодно, как в глубокой сырой пещере. Полов с подогревом в этой стране не делают. Я запоминаю этот факт на будущее – может пригодиться. Не то чтобы это как-то проясняло мой дальнейший путь. Вытяжка завывает, как сонм страдающих микроскопических душ. Я чищу зубы, привычно выполняю этот фторсодержащий долг.

Мама говорила, что поддерживать порядок – дело чести. В детстве она жила с родителями в малоэтажке на окраине города. Когда муниципальные власти перестали справляться с трещинами в стенах и постоянными протечками в системе водоснабжения, дом было решено снести. В день накануне отъезда жившие в доме женщины, и бабушка в их числе, прошли по всем коридорам и этажам с ведрами и тряпками и отмыли каждую половицу, каждый плинтус и каждую ступеньку на лестницах. Они оставили дом в первозданной чистоте. Оставить экскаваторам неубранные квартиры – такого они и помыслить не могли. Неудивительно, что они так мало добились в жизни, съязвил отец.

Теперь уже никто не заговаривает о чести.

Я ополаскиваю раковину и выбрасываю зубную щетку в ведро.

15. Если бы я не прожил всю свою жизнь среди книг, я так бы ничего и не узнал. Еще до того, как научиться читать, я листал книги с картинками – рассматривал ковбоев, сафари, динозавров. Обычные вещи. И хотя с точки зрения школы чрезмерное увлечение книгами в столь юном возрасте может стать поводом для беспокойства, я не могу сказать, что мои ежедневные походы в библиотеку говорили о каких-то проблемах в семье. Просто у