Ну как там, в Америке-то? Записки швеи-мотористки - Тамара Петровна Москалёва

– Слышишь, – говорит растроганная Роза, – поскреби там у себя по сусекам мелочишко. Я вот тоже выгребаю… одноцентовые, пятёрочки вот… смотри… нормально же. Давай пареньку отдадим. Жалко, прям, сил нет. Да тут ещё эти «вечера подмосковные» душу выворачивают… Ссыпай, я отнесу. О, давай-давай сюда – приличная горсточка!

Роза подошла к парню: «Экскьюз ми и… примите от чистого сердца всё, что есть». Он улыбается, понял, что она не с пустыми руками. Протягивает к Розе руку. И Роза благоговейно ссыпала ему мелочь: «на здоровье!» Парень открыл ладонь… скривился и – неожиданно со всего размаху швыранул мелочь прямо нам в мордели!

– Во ничё себе! – враз опешили мы. – Он очумел что ли?

– Да что это за день-то у меня сегодня! – недоумённо досадует Роза. – Ну попался бы ты мне, гад, в другом месте, я б те, выродок, раскрасила бы щёки!

Услышали хохот. Поодаль от нищего парня стояли ещё побирушки и «нашего» оборжали за мелочь!

– Уходим отсюда, ещё отлупят, не дай бог!

Но тут, слава богу, подошёл наш поезд, и мы, потирая щёки и чертыхаясь, вошли в вагон. Народу в этот час было удивительно мало. Наверное, до нас промчался этот же маршрут. Такое здесь – сколько угодно!

Уселись с Розой. Обсуждаем случай с монетами:

– Ничего не понимаю, – говорит она, – тебе же, нищему, каждая копеечка нужна, а ты…

– Видно, так и нужна.

«Экскьюз ми, дорогие друзья! Но я три дня ничего не ел. Я не ворую, а только прошу: подайте по доллару на еду и на лекарство. Вот нога…» – По пролёту шёл шоколадный мордоворот с копной заплетённых косичек. Он был в чистой белой футболке, голубых джинсах, одна штанина которых собрана вверх так, что видны расчёсы на коже. Малый присел возле пожилой афроамериканки и стал клянчить у неё подачку. Женщина посмотрела на его кроссовки и устало произнесла:

– Экскьюз ми, парень, вот на твои кроссовки мне надо работать неделю. Если имеешь проблемы – государство поможет. Но мой тебе совет: иди работать. Поучись трудолюбию у мексиканцев: без языка, без права на работу – пашут да ещё домой деньги высылают. И заметь, тоже не воруют. Но и не попрошайничают. Всё. Оставь меня.

Верзила встал и пошёл в другой вагон.

– Ой чё делается-то на свете… как она его! – Роза впервые за весь день засмеялась.

– Молодец!

Ну вот мы и приехали. Попрощались с Розой и разошлись в разные стороны. Я, например, в овощной китайский магазин. Там всегда продукты в хорошем состоянии. Взяла нужное, прикинула в уме, сколько. Получилось девять долларов, семьдесят пять центов. Ставлю на прилавок пакеты. Шустрая продавщица, считает на калькуляторе, складывает в сумки.

– С Вас семнадцать долларов, восемьдесят два цента!

– Чего-о?! Сколько?

Перессчитывает… «Ой, экскьюз ми…» Называет правильную сумму. Да, в этом магазине особенно жуликоватый персонал. Дак и я ухо держу востро! Но «экскьюз ми…» опять сработало! Конечно, поворчала, но простила!

Ну и ещё раз скажу: велика сила волшебного «экскьюз ми…»! Велика.

Брайтон-Бич – жемчужина у моря

Знойный субботний полдень. Рабочий день закончен. Собираемся домой.

– Девчонки, поехали ко мне! – зовёт Валентина, – Гришка придёт только ночью. Покажу хоть, как живу, да посидим… ха-ха, поокаем!

– Только ненадолго, – согласилась за меня Роза.

•

Вот он, знаменитый Брайтон-Бич – «маленькая Одесса», местечко, некогда отвоёванное выходцами из нашей Одессы! Здесь – тепло и высокое синее небо. Здесь плещется изумрудное море-океян с разноцветными корабликами на залитой солнцем водной глади. Здесь – золотистый пляж, и полно отдыхающих. За домами-домишками – бордвок, приокеанский бульвар с плотным дощатым настилом, где прохаживается и посиживает на широких лавочках русско-одесский народ. Кто болтает, кто читает свежую прессу. Вот господин в соломенной шляпе развернул «Комсомольскую правду», что-то бурно обсуждает с соседом, потрясая газетой.

Валюха приостановилась – купила «Аргументы и факты».

– Живу на том блоке, – показывает она в сторону, где там и тут высятся строительные краны, а на лесах деловито снуют рабочие, сверкая оранжевыми и белыми касками. – Да, Вера, наши русские отстраивают Брайтон! – заметила Валентина, перехватив мой взгляд.

Хм, «наши русские отстраивают Брайтон!» Отстраивают русские… Магазины – русские… бизнесы – русские… Вот и Роза недоумевает:

– Отстраивают русские… Нич-чё не понимаю, откуда у наших столько денег-то?.. Все чуть ни с голой задницей оттуда сбежали, а здесь они… «строят-отстраивают»! На какие вши-и?!

– Вот именно, что «чуть»! Вот на эти «чуть» и строят! Розка, не нашего ума дело, – заткнула любознательную коллегу Валюха. – Идём-давай!

На улицах заметное оживление: бредут, бегут, праздно шатаются прохожие. Многие – в мокрых халатах, в сарафанах, шортах и купальниках с полотенцами на плечах да с креслами-раскладушками. Нормально! – курорт же: искупались, позагорали и – бежать!

Пробежимся и мы. –

Старые закопчённые особнячки в два-три этажа с магазинами, кафе и ресторанами внизу, охраняемые такими же старыми деревьями и кустарниками. Ближе к океану – дома повыше. Оттуда из проулков пробивается океанский сквознячок, гоняющий транспортные газы. Ветерок касается тела, мягко вливается в грудь, бодрит и освежает. Там же, в проулках, нашли пристанище медицинские офисы, ремонтные мастерские одежды-обуви и прачечные. По обе стороны центральной улицы – длинные ряды магазинов и магазинчиков, аптек, столовых, кафе, пельменных.

Людское многоголосье. Оглушительный визг метропоездов над головами, от которого закладывает уши, да нет-нет и пробежит лёгкая дрожь по спине: «ч-чёрт, и кто тебя выдумал!» Свист автобусов, причаливающих к остановкам. Рык автомобилей… Шум заполняет собою пространство, сливаясь в единую какофонию. Вот он – могучий оплот бывших строителей советского коммунизма!

Да… здесь – сплошной русский дух! И всё – по-русски: рекламы, объявления, афиши, названия заведений и прочие вывески. И разговаривают, конечно, тоже по-русски. Только голуби у корявого дуба ругаются на своём, голубином. С десяток их собралось и никак не разделят большой кусок пиццы. А вот и бесцеремонный воробьишка присоседился и смело разбивает мякиш быстрым клювом. А там, в синей полосе океана, весело носятся серо-белые чайки и не ссорятся между собою!

У магазинов на лоточках – горячая стряпня, испечённая внутри в пекарнях: ватрушки-булочки, пирожки с картошкой, мясом, капустой, грибами! «Пирожки, а ну, пирожочки горяченькие!» Народ берёт, тут же, обжигаясь, с аппетитом ест. Смотришь с голодухи, нюхаешь и, того и гляди, слюною изойдёшь! Придётся купить с пылу, с жару!

«Не нужен мне берег турецкий…» – слышим сквозь гвалт родную песню. Бренькает вконец расстроенная гитара с усилителем. Седой брюхан с косичкой на макушке и в кожаной безрукавке на голом