Упражнение на доверие - Сьюзен Чой

На кассе Мартин оплатил пиво, вино, чипсы и крендели, а Сара, Карен и Лиам выскользнули из магазина, будто с ним незнакомы. За ними через автоматические двери последовал лай смеха – Мартина и неразборчивое многословие – кассира, двери закрылись, а потом снова дернулись в стороны перед Мартином с подскакивающей тележкой.

– В этой стране что, все голубые? – спросил он, толкая тележку через парковку к машине Карен. – В жизни не встречал столько педиков. Учат вас в школе, обслуживают столики в том бургерном ресторане, пробивают товары на кассе…

– Это такой район, – перебила его Сара. Слова Мартина почему-то вызвали в ее голосе предостерегающую резкость, но, стоило самой ее услышать, она пошла на попятный. – В смысле, это район геев, – пояснила она, но теперь извиняющимся тоном. – В смысле, не только геев, это творческий район, но здесь живет много геев. Четвертый по количеству геев в стране, – добавила она ни с того ни с сего, – после Нью-Йорка, Сан-Франциско и… забыла третий.

– Чтоб я провалился, Лиам. А Сара, похоже, специализируется на содомитике. Откуда ты знаешь, Сара, что это прямо для него?

– У меня кузен – гей. Он тут раньше жил, – сказала Сара, ничего не заметившая, но ее уже не услышали, ведь Лиам заскочил Мартину на спину и сорвал с него очки, завывая и размахивая ими, а Мартин крутился, как волчок, и поводил перед собой руками, гиперболизируя слепоту. Карен сама погрузила продукты в передний багажник «фольксвагена».

– А ваши мамы знают, что ваша школа находится в четвертом гейском районе Америки? Осторожней с очками, Лиам, разобьешь.

– А ты знал, Мартин? Наверняка знал. А еще говорил, мне можно не брать свой шлем для задницы.

И они не унимались всю дорогу до мистера Кингсли, хотя и не могли перекричать взрывное кряхтенье двигателя. Он принес грохот немецкого вторжения в сумеречные укромные улочки округи мистера Кингсли – странный подводный мир, куда попадаешь моментально, свернув с аляповато освещенного бульвара. Бесшумный чужеродный мир газонов без ограждений, одетых в тень, в которой, словно корабли, плывут сферы виргинских дубов и азалии. Машина Карен без глушителя нахально рвалась через него, и Сара так и представляла мистера Кингсли на краю его бархатного газона – как он наблюдает за их приближением, уперев кулаки в бока, и с выражением лица, которого она страшилась больше всего: неудивленной неприязни. Но, когда они свернули за угол и увидели его дом, мистер Кингсли там не стоял – только знакомые машины на обочине. Одна – Джоэль. Другая – Дэвида. Карен остановилась перед ней.

Поднимаясь с водительского места, Карен впервые за весь вечер посмотрела прямо на Сару. Не по-дружески, а с холодным интересом. Сара знала: Карен хотела проверить, причиняет ли ей машина Дэвида тот мягкий вред, что может причинить вид неподвижной машины.

– Идете? – спросила Карен.

Мартин и Лиам торопливо захватили выпивку и закуски из багажника и скрылись за углом дома, в зачарованном лесу заднего двора мистера Кингсли – с верандой, перголой и волшебными огнями. Сара смотрела перед собой, но затылком по-прежнему видела машину Дэвида, по-прежнему видела призраков себя и Дэвида, сплетающихся в сумрачном салоне, как змеи.

– Ты что, с ним встречаешься? – спросила Сара о Мартине – как для того, чтобы уклониться от вопроса Карен, так и чтобы изгнать собственные мысли.

Та, хлопнув дверью, отошла от машины, и Саре пришлось отодвигать водительское кресло вперед и открывать себе самой – или вылезать сверху. В обоих случаях она покажется неуклюжей дурочкой, поэтому она осталась сидеть и встретила недружелюбный взгляд Карен.

– Встречаюсь? – Карен усмехнулась. – Просто тусим вместе.

– Твоя мама наверняка в восторге, что ты просто тусишь с каким-то сорокалетним мужиком из Англии, – сказала Сара, надеясь шокировать Карен шокирующим возрастом Мартина, как ее шокировал Лиам.

Но та только ответила:

– А то. Поэтому мы больше не тусим в моем доме.

На этом она отвернулась и пошла через лужайку.

Стоило ей скрыться из виду, как Сара с трудом выползла из машины на обочину, отводя глаза от машины Дэвида так, словно может ослепнуть. Она стояла так близко к капоту, что могла бы положить на него руку. Ее вдруг охватила четкая мысль, что Дэвид сейчас в машине, в шаге от нее, наблюдает за ней и этим объясняется холодный взгляд Карен. Потом Сара поняла, что в машине не просто Дэвид, а Дэвид и новенькая. Англичанка Лилли, как говорили фоновые слухи. Дэвид и Лилли молча наблюдали, как Сару сокрушила мысль о его машине, как она не может даже посмотреть на нее, и тогда она развернулась с губами, сжатыми в презрении. Пусто. Словно она так с самого начала и планировала, Сара открыла дверь машины и села. Он никогда ее не запирал; если запирать, можно было бы подумать, будто она его заботит. Машина, когда-то такая чистенькая, с запахом новизны, теперь превратилась в убогий объект надругательств. Пассажирское сиденье и пол завалены книгами и мусором, пустыми бутылками, пустыми сигаретными пачками, скрученными призраками испачканных хлопковых футболок. Выдвижная пепельница переполнена и распространяет во всех направлениях серый вонючий пепел. Автомобильный телефон с погасшими кнопками задушен собственным проводом. До недавнего времени он работал, знала Сара. Дэвид так им хвастался и давал номер всем подряд, что это дошло даже до нее. Звонить ему в машину стало всешкольным развлечением. Телефон, похоже, забили насмерть – возможно, о потресканную приборную доску. Единственный раз, когда Сара ехала в этой машине, салона еще не коснулась даже мальчишеская беспечность. Теперь он трещал по швам от отчаяния взрослого мужчины. Сара взялась за рычаг кресла и опустила спинку и себя до конца. Тихая ночь исчезла из виду – она видела только внутреннюю кожу грязной брони того парня, которого когда-то любила.

Уткнувшись лицом в одну из прошитых складок кожаного сиденья, она зажала свой кулак в тисках бедер – машина так вибрировала от ее похоти или скорби, что это должно было быть видно снаружи. Но: «Сара?» – позвал Лиам немного слишком высоким голосом, затерянно затихшим под конец. Он где-то перед домом, видит зияющий кабриолет Карен – с откинутой крышей и зримо пустой – и машину Дэвида, тоже с виду пустую. Он же не пойдет через газон проверять, сжимает ли Сара клитор в стиснутом кулаке на пассажирском сиденье машины своего бывшего в надежде на оргазм, напоминающий вырванное с корнем удовольствие: наказание вместо удовольствия, а также его завершение.

И все же Сара застыла – сердце билось в груди, в черепе и между ног. Аромат ее одиноких усилий расплылся по салону, словно случайное и постыдное выделение, кровь