Обед, согревающий душу - Ким Чжи Юн

вздохнул, несколько раз посмотрел в зеркало заднего вида, пригладил волосы и осмотрел лицо. На каждом красном сигнале светофора он нервно ерзал в кресле. Всегда сдержанный Ынсок в последнее время стал беспокойным и рассеянным. Видимо, когда влюбляешься, такое случается. Ынсок задумался о том, как он изменился, но ему даже нравились эти изменения. Подумав об этом, он тихо засмеялся.

И тут с неба вдруг повалил снег. Это были не медленные крупные снежинки, а настоящая пурга. Снег падал и не таял, мгновенно образуя на дорогах сугробы. Не прошло и пяти минут этой метели, как все в округе побелело. Колеса машин прокладывали себе путь, но следы тут же покрывал новый слой снега. Голубой грузовик продирался сквозь серую грязную кашу. Дворники на стекле работали без устали, но впереди виднелась лишь белая пелена. До Чони оставалось каких-то три километра. Он был уже близко, но часы показывали ровно пять.

— Надо бы позвонить ей и сказать, чтоб пока не выходила, а то замерзнет, — беседуя сам с собой, решил Ынсок.

В трубке раздались гудки. В последнее время секунды ожидания ее ответа под мерный отсчет гудков ощущались особенно волнительно.

— Алло?

— Извините. Я немного опоздаю. Тут пробки. Снега много выпало. Вы не могли бы подождать меня внутри? Боюсь, что замерзнете…

— Все в порядке. Я лучше полюбуюсь снегом на улице. Не торопитесь, будьте осторожны.

— Я скоро. Буквально десять минут! Нет, даже пять минут, и я у вас. Везу ваш любимый сикхе из «Изумительного ланча».

Со стороны казалось, что Чони отвечает слишком коротко и сухо. Но Ынсок знал, что на самом деле она просто осторожничает и о многом переживает. Услышав голос Чони, он еще сильнее захотел поскорее ее увидеть. Но дорога совсем заледенела. Ему хотелось изо всех сил нажать на газ и рвануть вперед, но приходилось ползти по-черепашьи, регулируя скорость лишь педалью тормоза.

Когда грузовик с огромным трудом подобрался к перекрестку, соединяющему два узких переулка, задние колеса прокрутились и встали. Внутри все похолодело. Еще не очищенная от снега дорога в гору заставила забуксовать даже полуторатонный грузовик. Ынсок попытался выбраться из снежной ямы, но машина застряла слишком плотно. Ему осталось проехать всего чуть-чуть, совсем немного подняться в горку, но колеса не слушались, а белая стена снега перекрывала весь обзор. Маленькие домики с магазинами на первых этажах в считаные мгновения превратились в огромные белые сугробы. Ынсок забеспокоился о Чони, которая наверняка уже вышла и ждала его на улице. Он бросил взгляд на лежащую рядом упаковку отборных яиц, коробочку со свежим обедом и бутылочку сикхе. Скоро остынет и будет уже не так вкусно…

Ынсок несколько раз чуть тронул педаль газа, а затем резко нажал на нее, но задние колеса продолжали прокручиваться вхолостую. Двигатель надрывался, и комья снега летели во все стороны так, что было слышно даже из кабины. Ничего не выйдет. Нужно хотя бы подложить под колесо ячейку из-под яиц. Только он собрался поставить машину на ручной тормоз и выйти, как грузовик резко повело назад. Всей силой он надавил правой ногой на тормоз, но это не помогло. Автомобиль стремительно летел с пригорка вниз, скользя всеми колесами. Он несся с такой скоростью, что Ынсок просто не успел что-либо предпринять. Все, о чем он думал в эти секунды, это как бы случайно не сбить человека, поэтому изо всех сил надавил на клаксон. Машина летела со склона, а он продолжал жать на гудок, как вдруг раздался грохот. Грузовик врезался в стену и завалился на бок.

Боковое стекло лежало на земле. Ремень безопасности Ынсок отстегнул, когда собирался выйти из машины, и теперь юноша упал прямо на окно, прижавшись к нему щекой. Раздался звук бегущих по стеклу трещин, и в ту же секунду окно под его весом треснуло. Мелкие острые осколки брызнули ему прямо в глаза. Ынсок зажмурился. Но даже с закрытыми глазами он видел перед собой Чони. Вновь одетая не по погоде, она стояла на улице и оглядывалась, высматривая голубой грузовик.

— Она же… ждет меня… — еле слышно прошептал Ынсок и потерял сознание.

* * *

Согревая своим дыханием подмерзающие руки и пританцовывая на холоде, Чони ждала Ынсока, как вдруг услышала где-то вдалеке страшный грохот.

«Что это за звук? Это не машина Ынсока? Нет-нет, с ним все в порядке. Подожду еще чуть-чуть».

Чони достала телефон, но пока решила не звонить. Ее страхи так часто воплощались в жизнь, что теперь она, сама того не осознавая, словно намеренно игнорировала голос интуиции. Она подождала еще немного и в конце концов все же решилась позвонить Ынсоку, но тот не ответил. А ведь сказал, что будет через десять минут. Она хотела еще подождать его, но пора было забирать Тыль из садика. Ей было неловко перед Ынсоком за то, что их история далека от обычной. Что у нее нет времени просто ждать его, если он вдруг не берет трубку или почему-то не появляется в назначенный срок. Ее положение просто не позволяло ей жертвовать всем во имя любви. Она чувствовала себя совсем беспомощной перед обстоятельствами и злилась на саму себя. Рядом с этим великодушным человеком она испытывала угрызения совести за то, какой она была и как жила раньше. Но все же таяла, как весенний снег, от его теплого, влюбленного взгляда.

Когда Чони уже подошла к детскому саду, раздался звонок. Звонили из отделения неотложной помощи ближайшей больницы. Сообщили, что владелец телефона, Чон Ынсок, находится у них и что по причине обледенения дороги его автомобиль перевернулся прямо в переулке по соседству с салоном, где работает Чони.

«Я знала. Знала, что приношу неудачу».

Глаза и нос защипало. Чони забрала Тыль и в обнимку с ней бросилась ловить такси.

Метель и не думала утихать. Среди ползущих со включенным аварийным освещением машин поймать такси оказалось не так-то просто. Обнимая дочку, Чони продолжала усиленно махать рукой, но ни одна машина не остановилась. Она громко звала: «Такси! Такси!» — но все таксисты проезжали мимо. Чони даже подумала, сможет ли вместе с Тыль дойти до больницы пешком. Но понимала, что это невозможно. Несколько дней назад Тыль уже переболела простудой, и рисковать здоровьем дочери она не могла. Делать было нечего. В слезах Чони позвонила в больницу и попросила поскорее связаться с кем-то из близких родственников Ынсока. Испугавшись, Тыль тоже расплакалась. Глотая слезы, Чони побрела домой.

Ей хотелось все бросить и побежать к операционной, где лежал Ынсок, но ей просто не