Бальзам для уставших сердец - Пэ Мён Ын

– Пациент-призрак Гонсиль, вам больно? – спросил Чо Гыну, зашивая разорванный живот.

– Я же призрак!

Доктор говорил мягко, но Гонсиль, которая ни с того ни с сего почувствовала тревогу, подняла голову и надула губы. Сынбом внезапно позвал ее и сказал, что приведет какого-то врача-призрака, который зашьет ей живот. Обещал, что даст ей всю еду, которую она захочет.

«Он ведь не решит, что этим избавил меня от досады и теперь наша договоренность больше не в силе, верно?»

После того как Сынбом помог матери Соры избавиться от досады, слухи о нем быстро разошлись среди призраков. Он справился с тем, с чем не смогла справиться даже Суджон, и, как и предполагали Гонсиль и Сынбом, в клинике восточной медицины тоже стали выстраиваться в очередь пациенты-призраки, ожидая лечения. Гонсиль надеялась, что Сынбом поможет ей избавиться от досады до того, как станет слишком занят.

Шли дни, и болезнь Суджон прогрессировала. Глядя на нее, Гонсиль понимала, что ждать больше нельзя. Вместо того чтобы рассчитывать на Суджон, она надеялась, что Сынбом заберет урну у старейшины Чана как можно скорее.

Он же, не подозревая, что чувствует Гонсиль, погрузился в сладкие мечты о том, как сорвет джекпот.

Глава 12

Досада Гонсиль

Тайфун прошел. Цикады, которые прятались от сильных ветра и дождя, начали петь. Их пение с раннего утра и до самой ночи было поистине безжалостно.

Хлоп.

Джонми закрыла окно, как только закончила уборку. Вместо пыли, которую унес ветер, в зал ожидания ворвалась духота летнего дня. Как только окно с двойным стеклом захлопнулось, звуки цикад тоже отдалились. Джонми включила кондиционер.

– Сегодня тоже пойдете к соседям? – спросила она, степлером скрепляя газеты в центре, чтобы они не рассыпались.

Сынбом, который сидел, развалившись на стуле в процедурной, поднял голову. А затем вздохнул.

Услышав это, Джонми, которая продолжала складывать газеты, перевела на него взгляд:

– Что это за вздох?

После поездки в Сеул лицо Сынбома сияло, как только-только распустившийся цветок, но в последние несколько дней он снова стал выглядеть обессиленным. Джонми задавалась вопросом, не была ли задета гордость Сынбома из-за того, что он не смог сам вылечить ребенка, но казалось, дело было не в этом. Сора, которая сейчас лежала в больнице, понемногу начала говорить и даже раз в день звонила Сынбому, чтобы рассказать о всяких мелочах вроде того, хорошо ли она поела и не болит ли у нее что-то. В те минуты он был таким радостным, словно с его плеч упало все бремя мира, но потом снова сидел с кислым видом.

– Вы пошли туда узнать, есть ли местечко, и вас выгнали?

– Она прекрасно отделяет личное от рабочего.

– Все-таки спросили.

– Хм-м.

Сынбом скрестил руки на груди. Джонми отложила газеты в сторонку, села за стол регистрации и положила подбородок на руки.

– Да что с вами?

Смотревший в потолок Сынбом снова вздохнул:

– Почему с женщинами так всегда?

– А что? Госпожа Ко из лавки лечебных трав что-то сказала? Или та тетушка-призрак? – как ни в чем не бывало спросила Джонми.

Сынбом, который соскользнул со стула из-за ее вопроса, снова сел ровно и посмотрел на нее изумленными глазами. Иногда Джонми вела себя так, будто только что вылезла из его головы, и он каждый раз этому удивлялся.

– Откуда вы так хорошо все знаете? Я что, сказал вслух то, что думал про себя?

– Разве в вашем окружении есть еще женщины, кроме них? Так в чем дело? Вы опять что-то натворили?

– Я не знаю, в этом вся проблема. Госпожа Ко попросила меня помочь с лечением, и я это сделал. Да и когда мы ездили в Сеул, все было не так уж и плохо.

– Но после того как вы съездили в больницу, она общается с вами холодно? – Джонми продолжила фразу Сынбома, скрестив руки на груди.

Тот, крепко схватившись за стул, пожаловался:

– И с тетушкой Гонсиль то же самое! Она обходится со мной как-то грубовато. А ведь она должна знакомить меня с пациентами-призраками! Я же так хорошо справился в этот раз! Пусть я и не смог вылечить девочку своими руками, но я же заискивал перед наглецом Сон Гиюном! Да я даже встал на колени перед главным врачом…

– Вы даже встали на колени?

«Из-за своей гордости он высоко держал голову даже тогда, когда его уволили! С чего это вдруг?!» – Джонми аж вскочила с места.

Сынбом замолчал.

– Кхм, с этим ладно. Как бы там ни было, я не сделал ничего плохого! Но по возвращении они не просто оказывают мне холодный прием, они меня ледяным ветром обдувают.

Сынбом скрючился на стуле, будто показывая, что разговор окончен. Джонми, которая держалась за голову, тоже вернулась на свое место. Сынбом встал на колени перед директором, который принял его взятку, а затем уволил его?! Какой шок! Пусть он сделал это ради пациента, но когда успел этот обладатель самого гордого характера в мире так измениться? Неужели дело только в деньгах? Если нет, то в чем?

Джонми, подумав об этом, перевела взгляд на Сынбома, который снова растянулся на стуле. А затем вздохнула, словно история заразила и ее.

Дзынь. Это был хозяин магазина одеял, записавшийся на прием в половине двенадцатого.

– Вы уже пришли? – поздоровалась Джонми.

Сынбом тоже поприветствовал пациента:

– Как ваша голова?

– Боль немного уменьшилась, но я все еще ее ощущаю.

– Проходите. Давайте начнем с иглоукалывания.

– Но можно ли мне делать кровопускание из головы? Боюсь, там возникнет воспаление, ведь у меня диабет.

– Я проткну только наружный слой кожи, все будет в порядке.

Пациентов постепенно становилось больше. Рекламные усилия Джонми возымели блестящий эффект. Кроме того, разошлись и слухи о случившемся с Сорой, и некоторые люди приходили в клинику сами, совершенно забыв о ее плохом имидже. В девять часов пришла работница рисового магазина, которая страдала от последствий автомобильной аварии, а в десять часов – хозяйка ремонтной мастерской, у которой запястья и плечи болели от шитья. Все окошки записи были заняты пациентами. От этого Сынбом определенно должен был испытывать радость, но он чувствовал, словно где-то в душе застряла колючка, которая постоянно его тревожила.

– Вам любопытно, в чем дело? – неожиданно спросила Джонми, как только Сынбом закончил процедуру иглоукалывания и пациент вышел.

Он посмотрел на потолок. Суджон почти всегда относилась к нему холодно, так что с