Сердце на холсте - Арина Малых

история о музыканте. Рассказ о необычном происшествии или стихи. Иногда присылал собственные песни. Вскоре у Аси сложился целый плейлист. Правда, слушать его было совершенно некогда.

Расписание в академии «Живой шедевр» было очень плотное. Каждый день проходили лекции по истории искусства, русскому языку, философии и массе других предметов. Три раза в неделю добавлялись творческие занятия в мастерских. Сад и живой уголок больше не посещали. Студенты возвращались в номера, загруженные потоком новой информации, и принимались за домашние задания.

Мирон сообщил, что с сентября работа закончилась, но он по-прежнему был постоянно занят. Кроме занятий и многочисленных домашних заданий, Мирон часто ходил в бассейн и бегал на дорожке в тренажерном зале. Ася наотрез отказалась заниматься спортом и проводила все свободное время в большой аудитории за мольбертом. В галерее висело уже пять ее работ.

С Мироном они виделись на лекциях и семинарах. Иногда он приглашал Асю в кафе. Но она чувствовала, что Мирон отдаляется все больше и больше. На уроках Мирон стал чаще садиться с Артуром и другими парнями. Рисовать ходил один. Если Ася к нему обращалась, выполнял ее просьбы неохотно.

Каждый день Ася писала Милане, но подруга отвечала коротко: «Все нормально», «Отвечу позже», «Занята». Только вечером от нее приходили аудиосообщения и небольшие ролики.

«Закрутила мою Милашу студенческая жизнь. Новые знакомые, новые увлечения, – думала Ася, сидя у окна в кабинете-мастерской. – Конечно, я сама виновата, она столько раз приглашала меня в новую компанию и звала на всякие мероприятия. А я все время отказывалась. То с Мироном была, то рисовала…»

После начала учебы в сообщениях Миланы постоянно присутствовала соседка по общежитию: «Мы с Настей на студенческой постановке», «Настя позвала на семинар по актерскому мастерству», «Я в Настиной компании на днюхе», «Настя взяла билеты в Дом музыки». Асю это стало раздражать: «В Дом музыки я бы тоже сходила, между прочим. И вообще, на Настю у нее есть время, а со мной нет возможности даже спокойно поговорить!»

В дневнике появилось новое стихотворение:

Что думаешь, сказать легко?

Смотря кому, ответишь ты.

Тому, кому не все равно,

Доверить можно все мечты.

Наверно, так. А я спрошу —

Кому метанья доверять?

Кому совет дать разрешу?

И с кем сомненья разделять?

Друзья. А рядом ли они?

У них полно своих проблем.

И близких нет. Им все равно,

И слушать всем тоску зачем?..

Чужому, встречному, сказать?

Нарисовать дурных картин…

Не надо понимания ждать,

На свете ты совсем один.

Глава 20

Продолжение шестого дня в эгомире

Прозрачные двери ресторана разъехались с тихим шорохом. Вошел Арсений. Он был в белой рубашке с черными мушками и темных джинсах.

– Вот это да! – удивленно воскликнул он, оглядываясь.

– Нравится?

– Очень.

– Тогда проходи. Я забронировала столик у окна.

Он чуть иронично усмехнулся и отправился, куда указала Ася.

– Пойду помогу на кухне, – очень серьезно сказала она и скрылась за стойкой бара.

Арсений кивнул, открыл этюдник и принялся рисовать. Из круглого подсобного помещения в центре бара появилась девушка-официантка с подносом. Она подошла к Арсению, поставила два бокала, тартар из лосося и кувшин с холодным лимонадом, в котором плавали кусочки фруктов. Мило неискренне улыбнулась и удалилась в подсобку. Арсений продолжил рисование. Снова пришла официантка. Разместила на столе доску с роллами и суши. Расставила тарелки и приборы.

В следующий заход она принесла две глубокие супницы с ухой и блюдо с запеченной форелью.

– У нас что, рыбный день? – крикнул Арсений в сторону бара, продолжая заниматься своей картиной.

– А что, есть возражения? – Ася вышла из подсобки, протиснулась через бар между барменом и официанткой и направилась к Арсению. – Боже мой! Какая прелесть! – вскрикнула она и всплеснула руками.

На коленях Арсения сидел белый мальтипу с темными глазками-бусинками и черным носиком. Он выглядел совсем как игрушечный. При этом щенок нетерпеливо перебирал лапками и вопросительно посматривал на Арсения.

– Вот твоя хозяйка. Приказываю ее любить, радовать и слушаться каждого ее слова.

Арсений передал собаку Асе.

– Спасибо! Какой хорошенький!

Любуясь мальтипу, Ася присела за стол и смахнула слезинку.

– Ну вот, – развел руками Арсений. – Я думал, что порадую тебя, а ты расстроилась.

– Я не из-за собаки… – Она потерла глаза. Щенок забеспокоился и лизнул ее в подбородок. – Ты мой хороший. – Ася его погладила и опустила на пол. – Тебя будут звать Аксель.

Щенок завилял хвостиком и присел рядом с креслом хозяйки.

– Почему ты расстроилась? – спросил Арсений и положил свою теплую ладонь на руку Аси.

– Знаешь, я стояла у окна, смотрела на этот шумный город, который живет своей жизнью, и вспоминала академию. Картины, которые удивляли своим движением. Нашу преподавательницу, которая подсказывала интересные решения. Пленэры. Дружеское общение… Так вдруг захотелось вернуться в реальную жизнь. Почувствовать вкус еды. Увидеть живых людей. Поговорить и ощутить, что у них есть душа. Чтобы, когда я рисую в парке, ко мне подходили и обсуждали мои картины. Сходить в Третьяковку. Прогуляться по центру. Снова поймать волну и ритм большого города, напитаться его энергетикой…

Она замолчала. Арсений налил в бокалы лимонад.

– Тем не менее ты сбежала… Из академии, из города, из реальной жизни…

– Были причины. – Ася опустила глаза.

Арсений вопросительно посмотрел на нее, ожидая продолжения, но Ася молчала. Не дождавшись ответа, он взял ложку и принялся за суп.

– Предлагаю попробовать уху, пока она не остыла.

Официантка принесла бокал и налила лимонад. Из кувшина вывалились маленькие кусочки яблок и льда.

– Твое здоровье.

Арсений поднял бокал, выпил и продолжил есть суп. Ася взяла палочками ролл, макнула в соевый соус и съела.

– Какая жалость, что нет вкуса…

Щенок потянулся к столу и принюхался.

– Нет, нет. – Ася посадила его на пол. – Для тебя здесь ничего съедобного не предусмотрено.

Она нарисовала миску с кормом и поставила около собаки. Аксель принялся за еду. Ася рассматривала его белую шерстку и уши.

– Как здорово ты его сделал.

– Старался… Ты тоже круто рисуешь.

– Это ты еще моего попугая не видел, – хихикнула Ася.

– Попугая?

– Да. На поступлении я написала огромного говорящего ару.

– Говорящего? А-ха-ха! Представляю, как он орал в аудитории.

– Ну да. Комиссия обалдела.

– А как там сад? За ним по-прежнему ухаживают?

– Конечно. Разросся. Сплошные заросли.

– А скульптуры оживают?

– Ну совсем чуть-чуть. Едва заметное движение головой или рукой,