Создатель эха - Ричард Пауэрс

Вебер допил кофе и сполоснул чашку. Надел пиджак и галстук, но тут же снял, вспомнив о данном Марку обещании. В одной рубашке с короткими рукавами он чувствовал себя голым. Спустившись к стойке регистрации, схватил идеальное с визуальной точки зрения, но никакое на вкус яблоко – вот и весь его завтрак. Доехал по выстроенному заранее маршруту до «Больницы Доброго самаритянина» и направился в отделение неврологии. Медсестра доктора Хейза сразу же проводила Вебера в кабинет, стараясь не таращиться на знаменитого ученого.

Выглядел доктор Хейз молодо, годился Веберу в сыновья. Неуклюжий эктоморф с раздраженной кожей, управляющий своим телом, словно устаревшим прибором.

– Прежде всего, хочу сказать, что для меня большая честь с вами встретиться. Поверить не могу, что лично с вами разговариваю! Вашими книгами я в университетские годы зачитывался, как комиксами.

Вебер как можно любезнее его поблагодарил. Доктор Хейз говорил неторопливо, словно вручал запоздалую награду за выдающиеся заслуги актеру немого кино.

– Невероятный случай, не правда ли? Словно увидеть, как снежный человек спускается со Скалистых гор и идет в местный супермаркет. Я, кстати, вспоминал ваши истории, когда мы его обследовали.

На столе у него лежали новые экземпляры двух последних книг Вебера. Молодой невролог взял их в руки.

– Пока я не забыл, вам не трудно будет?.. – Он вручил их Веберу вместе с тяжелой ручкой «Ватерман». – Можете написать: «Крису Хейзу, моему Ватсону, за помощь в странном деле о человеке, который удвоил свою сестру»?

Вебер уставился на коллегу, думая, что тот шутит, но, судя по выражению, тот говорил вполне серьезно.

– Я… Может, просто?..

– Да, конечно, на ваше усмотрение, – удрученно отозвался доктор Хейз.

Вебер написал: «Крису Хейзу, с благодарностью. Небраска, июнь 2002 года». Интересное животное – человек: желает оставить себе что-нибудь на память о событии заблаговременно. Вебер вернул книги Хейзу, и тот, прочитав надпись, натянуто улыбнулся.

– Итак, вчера вы с ним встретились. Жутковато, не правда ли? Я с ним уже несколько месяцев общаюсь, и все равно каждый раз в замешательство прихожу. Естественно, будем документировать случай для научных журналов.

Предупредительный выстрел.

Вебер поднял ладони в воздух и начал:

– Я бы не хотел…

– Конечно, конечно. Вы ведь пишете только для широкой публики.

Бортовой залп. Затем доктор Хейз добавил:

– Так что конфликта интересов не будет.

После он разложил перед Вебером полную историю болезни Марка, включая страницы, которые никогда не показывали Карин Шлютер. Среди них – записи бригады скорой помощи: три строчки, выведенные зеленой шариковой ручкой на бланке, датированном двадцатым февраля две тысячи второго года: «Додж РАМ 84 г. в., вылет на южную обочину Норт-Лайн, между съездом на 3200 и 3400. Водителя зажало вниз головой в салоне». Не пристегнут, без сознания, вытащить невозможно. Единственная доступная дверь смялась так сильно, что открыть ее не представлялось возможным. Прибывшие медики не сумели ни залезть в пикап, ни сдвинуть его, опасаясь, что навредят пострадавшему еще больше. Им оставалось лишь вызвать подкрепления и наблюдать со стороны, как полиция фотографирует место аварии. Вебер изучил одну из фотографий.

– Переверните, – подсказал Хейз. Вебер перевернул изображение. Длинноволосый, скрюченный Марк Шлютер, струйка крови течет по лицу из-под расстегнутого воротника. Голова склонилась у самой крыши кабины, словно в перевернутой молитве.

Прибывшим пожарным пришлось прорезать раму крыши ацетиленовой горелкой. Вебер представил себе сцену: полицейские огни, освещающие замерзшие поля, вспышки, кружащие у грузовика, привалившегося брюхом кверху в придорожной канаве. Люди в форме, пар от дыхания, снующие, словно во сне, тени, методично выполняющие свою работу. Когда пожарные, наконец, прорезали раму, груда металла пришла в движение и пикап осел на землю. Тело обмякло. Пожарные бросились в искореженный салон и извлекли Марка. Тот ненадолго пришел в сознание в машине скорой помощи. Парня отвезли в Карни, в единственную больницу в районе шести округов, где его могли спасти.

Хейз перешел к амбулаторной карте. Белый мужчина, двадцать семь лет, рост сто семьдесят семь сантиметров, вес – семьдесят два килограмма. Значительная потеря крови из глубокой раны между третьим и четвертым правым ребром, куда вошел шип насадки от ручки коробки передач в виде металлического прусского шлема. Скальп с передней части головы и лица содран. Вывих правой руки, перелом правого бедра. Тело покрыто множеством царапин и синяков, но в общем Марк, как бы странно ни звучало, был цел.

– Здесь, в равнинных штатах, мы часто говорим о «чуде» доктор Вебер. Но в травматологическом центре второго уровня это слово не часто услышишь.

Вебер рассматривал снимки, которые Хейз развесил на негатоскопе.

– В данном случае оно вполне оправдано, – согласился он.

– Подобного я даже в ординатуре Чикаго не видел. Словно стал свидетелем воскрешения Лазаря. Восемьдесят миль в час по обледенелой проселочной дороге ночью. Этот человек должен был умереть.

– Алкоголь в крови?

– Резонный вопрос. В отделение неотложной помощи много таких прибывает. Но у него было ноль и семь промилле. Допустимая норма, даже в нашем штате кукурузников. Пара кружек пива за три часа до аварии.

Вебер кивнул.

– Другие вещества?

– Не обнаружили. Врач скорой помощи поставил ему по Глазго твердую десятку. E3-V3-M4. Глаза открываются в ответ на голос. Движения в ответ на боль. Произносит отдельные слова, в целом нецензурные.

Рубежом является восьмерка. Все пациенты с показателями комы по шкале Глазго ниже или равными восьмерке умирали в течение шести часов после происшествия. Десятка означала травму средней тяжести.

– Значит, что-то произошло после поступления?

Вебер просто проявил профессиональный интерес, но Хейз принялся защищаться.

– Его состояние стабилизировали. Все согласно принятым протоколам, даже наличие страховки не проверяли. В Небраске показатель медицинской бедности один из самых высоких в стране.

Вебер видал и выше. Половина страны не может позволить себе страховку. Но в ответ только одобрительно хмыкнул.

– Наши клерки целый час искали ближайших родственников.

Вебер изучал документы. В карманах жертвы обнаружено тринадцать долларов, поддельный швейцарский армейский нож, чек с заправки в Миндене на целый бак бензина, датированный тем же днем, и один презерватив голубого цвета в прозрачной упаковке. Видимо, талисман на удачу.

– Судя по всему, когда грузовик перевернулся, права упали под приборную панель. Полиция обнаружила их при обыске автомобиля на предмет наркотиков. Нашли сестру в Су-Сити, и она по телефону дала согласие на все необходимые медицинские вмешательства. В травматологии ему назначили маннитол, фенитоин… Остальное можете сами прочитать. Стандартный набор. Внутричерепное давление было стабильное, около шестнадцати миллиметров ртутного столба. Мы сразу увидели улучшение. В двигательных реакциях. Немного в речи. Дали ему по Глазго двенадцать баллов. Через пять часов после поступления я бы даже сказал вам, что опасность миновала.

Он забрал папку у Вебера и пролистал ее, будто все еще надеялся предотвратить