Добрее - Александр Бессонов

– Ё-моё…

Показная мягкость наконец слетела с неё.

– Пришёл час расплаты. Привет, Артём. Я так долго ждала этого момента, что немного растерялась. Почему ты меня предал?

– Интересная ты. Так получилось. Ну, деревья растут, прыщи иногда появляются, хлеб дорожает. Это жизнь! Как тебе в новом теле, кстати?

– Тепло, не сквозит. Странный я человек, Артём. Хотела мести, может, даже убить тебя. А сейчас разговариваем как ни в чём не бывало.

– Забавно. Где же сейчас Маша?

– Не знаю. На «Яндекс-диске», наверное.

Его телефон опять издал тот же противный звук, не обещавший ничего хорошего.

– Что дальше, Артём? – Он пожал плечами.

– Вообще-то я вас обеих любил. Красивые.

– Какой же ты урод.

Телефон не унимался.

– А ты святая, конечно. Если я опять изменю, найдёшь новое тело? Возомнила себя вершителем судеб. Может, мы с Машей были бы счастливы вместе.

– Сильные люди одиноки, ты сам говорил. Я ради тебя продала душу.

– Ты не душу продала, ты воплотила в жизнь свой каприз. Я тоже не ангел, согласен, но никого пока не убил. Прыгай дальше, стрекоза.

Она кинулась на него с кулаками. Завязалась потасовка, но силы были явно неравны. Перевалив через подоконник бьющуюся в его руках девушку, он прислушался к затихающему крику. Потом постоял немного, переводя дух, взял со стола телефон и написал:

«Лидия Петровна, всё готово».

На экране появилась фотография голой улыбающейся Татьяны.

«Молодец, Феденька. Теперь наши тела так же подходят друг другу, как и наши души. Бессмертия достойны только лучшие. Жду тебя дома».

Обёртка

Виктор работал менеджером отдела снабжения на большом заводе, производившем линолеум. Как он там очутился, Виктор уже сам не помнил. Зато помнил его дядя, который когда-то попросил старого приятеля о небольшой услуге – пристроить племянника на работу. В институте Виктор звёзд с неба не хватал, но и самым тупым не числился. Трудолюбие и усидчивость – вот что спасало его от «хвостов» и пересдач.

В юности Виктор, конечно, собирался перевернуть мир. Амбиции лезли из него, как квашня из кадки, хотелось созидать, творить, заявить о себе. Ему поручили снабжать завод импортной промышленной химией: растворителями и стабилизаторами. И даже рассказали, у кого покупать, где и почём.

Задача Виктора заключалась в том, чтобы сырьё на заводе было всегда. Если оно закончится, производство заглохнет, и тогда две тысячи человек придут бить снабженца.

Физической расправы и прочих неприятностей Виктор очень боялся, поэтому, как мог, минимизировал риски: нарисовал в «экселе» простенькую модель, которая позволяла сохранять двухмесячный запас сырья. Коллеги восхищённо цокали и называли его молотком. Виктор стал звездой отдела снабжения. Окрылённый успехом, он принялся покорять новые высоты и провёл анализ закупочных цен десяти поставщиков. Выяснилось, что завод вполне может покупать растворители и стабилизаторы на 30–40 % дешевле, если сменит партнёров. Виктор написал докладную на имя директора завода и со сладостным замиранием в груди ждал оваций.

В тот же вечер у подъезда собственного дома его долго, со вкусом и явным удовольствием лупили трое. Он так и не понял, за что – попросили прикурить, и понеслась. Виктор дополз до квартиры, обмотал кровоточащее ухо полотенцем и провалился в сон. А когда проснулся, у кровати сидел дядя.

– Как ты, Витя?

– Вроде ничего не сломано, – прошелестел Виктор, осторожно трогая коленки и локти. – Вот уроды, побили по беспределу. Испортился наш райончик, за сигареты готовы избить человека до полусмерти.

Дядя улыбался и смотрел недобро.

– За сигареты? Вряд ли, Витя. Ты писал вчера докладную на имя директора?

– Писал. Из-за этого, что ли? Я же лучше хотел. Вопрос с сырьём слабо проработан, растворители закупаем по взвинченной цене. Можно сэкономить для завода десятки, нет, даже сотни миллионов в год. А если не экономить, то зачем… Кому…

Тупым Виктор определённо не был и всё понял быстро. Теперь дядя взирал на него почти с отеческим умилением.

– Начало положено. Молодец. Завтра тебе принесут котлетки, чтобы поправлялся быстрее.

На следующий день Виктор с трудом доковылял до работы. На входе кто-то украдкой сунул в его карман пухлый белый конверт. В конверте лежали пятьдесят три зарплаты скромного сотрудника отдела снабжения. Он бы вернул деньги, но не понимал, кому и как.

Виктор набрал номер дяди.

– Мне тут конверт передали, – сказал он интимным шёпотом.

Дядя засмеялся снисходительно, а потом стал серьёзным.

– Пора взрослеть. Запомни, не стоит ссать против ветра, разговаривать с телевизором и доказывать женщине свою правоту. Деньги – приятная вещь, любой магазин тебе это объяснит. Но покупки должны быть скромными, ты же обычный менеджер. А ещё лучше не трать ничего, береги ресурсы.

Виктор усвоил правила игры, и белые конверты теперь получал каждый месяц. Его повысили, он занимался закупкой уже шести позиций химического сырья. И «прибавку к зарплате», как учили, тратил осторожно. Отдыхать ездил в Турцию, чтобы не выделяться, зато в самый фешенебельный отель. Гардероб полностью обновлял раз в сезон, но на работу ходил в том же дешёвом костюме с потёртыми рукавами, что и раньше. Подарил любимой девушке обычное золотое колечко с секретом: внутри по всей окружности были инкрустированы бриллианты. Старенькую «Короллу» прокачал так, что мама родная не узнала бы: движок, салон, диски – всё по последнему слову техники. Родным передаривал конверты, которые становились толще с каждым разом. Одним словом, Виктор проявлял чудеса изобретательности и потихоньку мечтал о новой квартире и даче. Но чего нельзя, того нельзя.

Через год умер дядя. Семьи у него не было, на похороны почти никто не пришёл, однако Виктор, движимый любовью к покойному и привычкой тратить деньги с выдумкой, заказал духовой оркестр и три венка из белых лилий.

От дяди остался только старый гараж на окраине. Виктор приехал туда на третий день, но не сразу решился заглянуть в погреб: воняло так, будто сдохли разом все мыши города. Наконец, смазав нос вьетнамской «звездочкой» и нацепив одноразовую медицинскую маску, Виктор осторожно спустился вниз. На деревянных стеллажах, в мешках, на полу, на старом рваном матрасе лежали деньги. Деньги пахли. Деньги гнили.

Десять минут

Ольга всегда знала, что она человек особенный, но её вторые половинки почему-то это мнение не разделяли. Надоевший сценарий повторялся раз за разом: ссоры, долгие нудные монологи, одиночество. Мама говорила: «Олюшка, на тебя нельзя кричать, можно только договариваться». А где возьмешь того, кто готов договариваться?

И вот очередное фиаско. Ладно, одна так одна. Поначалу всегда больно.