Семь причин помнить тебя - Джули Ричардс

немало интересных тем для разговоров. Мы шли по аллее и так много всего обсуждали, самое разное… С Джошем было интересно… Но как-то по-особенному, нежели чем с Марком в Париже. Джош и Марк были разными, полными противоположностями друг другу. И хотя Джош тоже, к моему счастью, действительно оказался не глупым, а приятным собеседником, но многое из того, что знал Марк, Джош не знал. В нем отсутствовала утонченность и элегантность Марка, Джош одевался более спортивно. И, несмотря на свою привлекательную внешность, не принадлежал к миру моды. Хотя сходство у них было: Джош тоже интересовался литературой. В целом же, между мной и Джошем было что-то гораздо более глубокое и общее, чем с кем бы то ни было еще. Мы учились в одной школе, росли в одних и тех же реалиях. Мы посещали в разное время одни и те же места, у нас собралось достаточно воспоминаний, чтобы можно было сказать: да, между нами есть нечто общее. С Марком же все было иначе. И я не могла сказать, что Марк был мне близок. Джош отчего-то казался ближе…

Мы остановились возле фургончика со сладостями и купили по ягодному мороженому. Вскоре присели на одну из скамеек в парке, и Джош сказал мне, что у него для меня сюрприз. От этих слов я немного напряглась: я никогда не любила сюрпризы, хотя и было любопытно.

Не дожидаясь моего ответа, Джош снял с плеч рюкзак, открыл его и выудил со дна лист бумаги. Затем протянул его мне со словами:

– Я нарисовал тебя.

Я посмотрела на лист бумаги. Там и правда была изображена я. И так… реалистично и похоже, что не сказать о том, что у Джоша был несомненный талант к рисованию портретов, было бы просто преступлением. Еще никогда и никто прежде до этого не дарил мне моих портретов, тем более таких. Я и подумать не могла, что у Джоша был такой яркий талант к рисованию. И футбол, и рисование… Джош был многогранной личностью, и мне это определенно нравилось. Лист бумаги был немного смят (я вдруг вспомнила тот момент, когда он заехал за мной сегодня, стоял в холле и что-то выводил на бумаге, а потом резко спрятал в рюкзак; должно быть, это и есть тот самый лист). Еще я вспомнила и тот день в кафе «Мятежные Сердца», когда он что-то выводил в своем блокноте, и другие дни. Неужели все это время он рисовал меня? Я и подумать не могла об этом.

– Джош… спасибо. Даже не знаю, что сказать. Это так неожиданно. И я здесь так похожа на себя.

Джош улыбнулся. И хотя на улице уже успели сгуститься сумерки, в парке горел фонарь, поэтому тот участок, где мы сидели на скамейке, озарялся его светом, и мы могли видеть друг друга.

– Да, я рисую. Уже давно. И собираюсь поступать в колледж на специальность, связанную с рисованием. А тебя я рисовал еще тогда, когда мы даже толком не общались. Еще до того, как пригласил на свидание. Я давно хотел пригласить тебя куда-нибудь, но все не решался. А что касается твоего портрета: рад, если нравится. Хотел сделать портрет более реалистичным, поэтому не торопился. Рисовал всегда, когда видел тебя. То на уроках, то в кафе. В том, в «Мятежных Сердцах». Кстати, кафе потрясающее. И вот сегодня нанес последние штрихи, когда заехал за тобой, чтобы отправиться на киносеанс. Хотел устроить сюрприз и подарить на свидании.

Я на мгновение замолчала. Даже не знала, что меня поразило больше в признаниях Джоша Лэндера. То, что он собирался связать свою жизнь не с футболом (наверное, поэтому он не захотел говорить на эту тему после моего вопроса), а с рисованием, или же то, что Джошу я нравилась давно, но он не решался пригласить меня свидание. Надо же, сколько нового я сегодня узнала о Джоше… И мне это стопроцентно нравилось… Я невольно расплылась в улыбке, уже успев позабыть про все свои опасения насчет тайных сговоров Джесси и Джоша, и о существовании Марка, и вообще обо всем на свете, когда эти чудесные мгновения, в которых мы пребывали с Джошем здесь и сейчас, нарушил настойчивый сигнал моего мобильного. Сняв блокировку, увидела сообщение от Марка… И не одно. Я не знала, что делать. Мне не хотелось разбивать сердце Марку, который явно питал ко мне более нежные чувства, чем просто друзья. Но после признания Джоша и наших сегодняшних бесед, я не могла делать вид, что Марк интересен мне больше чем просто друг из Европы.

– Все в порядке? Мама беспокоится? Наверное, уже пора домой, – спросил меня Джош, когда увидел, что я на некоторое время задумалась после того, как прочитала сообщения, присланные Марком.

– Все в порядке. Да, мама беспокоится, – зачем-то соврала я Джошу.

А что еще оставалось… Признаться ему, что у меня не так уж и давно было рандеву в Париже с Марком, и теперь у меня есть друг из Европы, который в меня влюблен, а я в него нет, но мы все равно переписываемся время от времени? Ведь мне не хочется его обижать и разбивать ему сердце. Но ведь когда мы общались с Марком в Париже, я еще не знала не только то, что Джош пригласит меня на свидание, но и то, что он окажется вовсе не таким, каким я себе его представляла до этого. Он гораздо глубже. Гораздо… И несмотря на то, что с Марком мы могли обсудить некоторые темы гораздо более углубленно просто потому, что он ими тоже интересовался, мне все же нравился Джош.

…Мы встали со скамейки и направились на автостоянку. После того как мы добрались до места и сели в автомобиль, Джош сказал мне то, от чего мое сердце растаяло окончательно:

– Я люблю тебя, Саманта.

Я столько раз представляла этот момент в своих самых смелых фантазиях. Столько раз… Но сейчас, когда вот он Джош, сидит рядом со мной и действительно говорит это вслух, в голове слишком много мыслей. Кажется, что все это странный сон, и я вот-вот проснусь, а все это происходило не в реальности. Но нет… Это реальность. Та реальность, от которой мурашки по коже и хочется неистово жить. В моменте. Раствориться в мгновении.

Джош придвинулся ко мне ближе, когда наши лица оказались в паре сантиметрах друг от друга, а губы сомкнулись в поцелуе… И этот поцелуй был таким желанным… Страстным и долгим… Я