Нино и её призраки - Анна Аркадьевна Теплицкая

В какой-то момент воздух отяжелел, мне стало жарко: я ступила на край огромной пустыни, утопающей в крупном оранжевом песке. Волосы вмиг высохли, а мне захотелось пить. Такой жгучей жажды я, казалось, не испытывала никогда.

— Все ближе и ближе к иной реальности. Внутренняя реальность. Реальность образов, ощущений, фантазии, воображения, — нудел голос.

Обалдеть можно, мозг создает собственную реальность! Как тогда отличить, что происходит со мной в реальности, а что нет? И тогда, что вообще такое реальность? Ник бы сейчас сказал: «Успокойся, Нино, успокойся, моя девочка». Я шла вперед, утешая себя тем, что на самом деле все в полном порядке, я в спокойном и тихом месте, а это все игра моего больного воображения. Хотя, почему моего? Это Николай Васильевич болен; я уже поняла, что он может внушить своему пациенту все патологии, которые породит его нездоровый разум. Я ловила отупелое состояние от удушливой жары и бесцельности своего путешествия. Для пущей убедительности сверху стали накрапывать огненные капли.

— Вот такого уж точно не бывает, — пробурчала я, закрывая лицо от мелких искорок, и побежала в ту сторону, где виднелась устрашающего вида гора.

— Восьмой поворот — и наша собственная реальность становится единственной реальной.

Впереди замаячил замок, который частично закрывала тьма. Я быстро преодолела кажущуюся пустоту, пробралась через горбатый мост надо рвом и зашла в распахнутые ворота. Вижу вот что: в круге лампового света кружатся черные дэвы, исторгая вопли и проклятья. В детстве бабка Лиза читала мне грузинские народные предания, так что я сразу узнала дэвов — сильных кровожадных существ огромного роста, тело у них покрыто густой щетиной, на голове рожки. Днем они прячутся и выходят охотиться только по ночам, значит, здесь их жилище. Тогда это не просто гора, а Ависгори − то есть гора зла. Великолепно, Николай Васильевич, спасибо, чудесная экскурсия.

На большом троне сидит Алексей Александрович в виде демона исполинских размеров с тремя лицами. Я как-то сразу поняла, что он здесь вершит суд. Жуть. Очевидно, я стала свидетелем борьбы моего добра с моим злом, и, судя по обстановочке, зло преобладало. В таком случае над этими образами можно просто посмеяться.

— Эээ, генацвале[21], — сказала я ему. — Ты что такой большой?

Он вытащил изо рта сигарету, истекающую цветной кровью, и проорал:

— Развратница. Будет тебе судный день. Каждая твоя влюбленность — это и рай, и ад, и чистилище.

Меня узрело и второе его лицо с рассеченной плотью от шеи и вниз:

— Смотри, что ты наделала.

Чем дальше, тем больше увиденное походило на представление, срежиссированное клиническим психопатом. Что подпитывает эти изощренные фантазии? Безумие или норма? Как, интересно, внутри у других? Здесь должны жить мои пороки и достоинства, только вот где последние? Почему так мрачно в самом центре моего я?

Я попятилась и отступила в тень. В ее глубинах − люди, все, которых я встречала за свою жизнь. Все эти образы, которые я не помнила ясно, всегда толпились на заднем плане, а теперь обрели тела и, как животные, наскакивали друг на друга. Третье лицо Алексея Александровича кричало вслед: «Я искупил мой грех, творимый по твоей же воле». К своду, заглотнув кого-то, взметнулся шестиногий змей. Интересно, участвуют ли эти существа в заговоре против меня, стремясь уничтожить, или просто существуют, живут здесь собственной жизнью и меня не трогают. Я видела, что дэвы протянули по стенам ущелья пацери — с их помощью злые духи ловят людей и едят их.

Это было на редкость неприветливое место. Ужасно, что, судя по всему, мое нутро не может не влиять на меня. Неужели я вся лишь нагромождение страхов и тревог? Мне взгрустнулось — не вырастет на зловонном удобрении моей сущности ничего полезного, потому что земля здесь черная и сухая. В этой метафоре десяток разных значений, но все примерно об одном и том же — руины и непоправимый хаос. У Ии наверняка внутри дворец с золотыми горами, и она, обнаженная, принимает молочные ванны перед миллионами фолловеров в прямом эфире.

Тут мое внимание привлек сгорбленный силуэт, стоящий в развалинах молельни на коленях, с воздетыми кверху руками. «Мама!» — крикнула я. Она испуганно обернулась и ее блуждающий взгляд остановился на мне. Она подбежала, заламывая руки:

«Нино, ты должна вернуться, пожалуйста!» — Мама, я тут!

— Не уходи, Нино!

Я стала ее успокаивать: она хваталась за мои руки, а я гладила ее по волосам, пока она сбивчиво повторяла: «Ты нужна нам, нужна мне». Рядом появился Датоша, заточенный как пленник. Он вдруг упал и развалился на части. Мой старший сын, бестелесный и прозрачный, последовал за своим хвтишвилом — божеством-покровителем, а его тело осталось лежать покинутым, и уже через мгновение зашевелилось червями.

Мне стало не по себе, и я решила, что пора сваливать. Я оставила маму, она все так же тянула ко мне руки, и отправилась в глубь замка. Тут мне встретился Ник, он стоял полностью раздетый, приложившись к бутылке, тени продрогших блядей гоготали у него между ног. В одной из них я опознала Эстер, она улыбнулась и показала мне торчащий обрубок языка.

«Ничего у нас не меняется», — подумала я.

— Девятый поворот — центр вашей сущности, транс.

Глава 35

Через ущелье я попала в родной коридор. Это место, из которого я раз за разом начинала свое путешествие внутрь себя − хранилище воспоминаний, чертоги разума, мой процессор. Хотя Николай Васильевич и сказал, что сравнение мозга с компьютером — ерунда.

— Почему?

Оказалось, мозг не работает на бинарной логике, а функционирует более сложно, чем пошаговые вычисления. Мне это было не слишком понятно, но я стала живо представлять, как между сегментами мозга устанавливаются быстрые биохимические связи и происходит синхронизация всех элементов. Мол, это приводит человека к целостному восприятию какого-либо образа. К примеру, я вижу клубнику. Для кого-то это просто вкусный десерт, а для меня нет. Задействуются несколько областей мозга: я ощущаю вкус, чувствую запах, подтягиваются воспоминания, вот мне три года, и я впервые попробую ягодку на вкус. Меня сразу бросает в жар и обсыпает, я выгляжу как бордовая замшевая игольница; следующая картина — Гела кормит меня клубникой и вытирает мне губы, от этого я сразу возбуждаюсь, а щеки алеют. А потом еще неприятный момент: я как-то наступила на ягоду босой ногой, поскользнулась и упала, сильно ударившись. То есть